Лондонский смог
Средневековая Европа называла серый цветом джентльменов, цветом бомонда. Одновременно с этим геральдика обозначала им несчастье и страдание. Серый цвет встречался, впрочем, довольно часто в одежде для торжественных случаев; вероятно, и трауру он придавал некоторый элегический нюанс, – отмечал Й. Хёйзинга[8], исследуя цвета эпохи Возрождения.
Возник и каббалистический «цвет мудрости». Цвета одежды масона, посвящаемого в высшие степени приобщения к таинствам ложи, – серые. Ну а серые цвета «униформы» современных чиновников видит каждый.
«Серый кардинал» – человек, правящий незаметно, за спинами красных, белых и т. п. И только потом – по прошествии времени, то есть в прошедшем времени – выясняется его истинная роль.
С категорией настоящего времени, безусловно, связана и семантика понятия «туман». Как отмечали психологи, монотонность и блеклость серых тонов обыкновенно вызывают ассоциации с дымом, туманом, сыростью. В толковых словарях приводятся следующие значения для слова «туман»: непрозрачный воздух, насыщенный водяными парами, а также загрязненный пылью, дымом, копотью.
Метафорическое определение «туманный» обычно трактуется как неясный, невыразительный, тусклый, непонятный, неопределенный, что полностью совпадает с цветовыми характеристиками как серого цвета, так и подвыпившего человека с доминантой подсознания. Так, во Франции серым цветом нередко характеризуют выпившего человека. «У него затемнение рассудка», – говорят французы о человеке, который много выпил, и называют его «серым». Да и в других культурах существуют подобные выражения: «Все вижу как в тумане», «Вино туманит голову». В. И. Даль приводит замечательную русскую поговорку: «Пьяный, хоть в тумане, а все видит Бога». А поговорка «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»? По-видимому, алкоголь (как и серый цвет) освобождает творческое подсознание от догматов и условностей контролирующего его белого сознания.
Вспомним, как, сидя за гостеприимным грузинским столом, Борис Пастернак воспевал всеобъемлющую гениальность Тициана Табидзе:
Представление серости
Обыкновенно серость кажется самодостаточной. И этим она подозрительна как замкнутость, статичность или смерть. Однако на Западе русские определения XX века – «сплошная серость», «серая масса» и т. п. – поймет далеко не каждый… Историк моды Татьяна Забозлаева так говорит о сером цвете: «это переход от земли к небу, от неба к земле, это… вообще сфера зла в его повседневном воплощении. Черное – абсолют зла, серое – зло повседневное… Пепел, дым, прах».
И это мнение имело серьезное обоснование в русской литературе начала XX века. Так, у Блока: «липкое отвратительное серое животное», «необъятная серая паучиха скуки». У Кандинского: «Серое беззвучно и бездвижно». Начало материалистическому уничтожению серости было положено, наверное, Горьким, в произведениях которого серый цвет (как олицетворение мещанства) показан во всей его неприглядности. Серый человек – главный враг бытия:
«Он готов рабски служить всякой силе, только бы она охраняла его сытость и покой… Эта маленькая двоедушная гадина всегда занимает средину между крайностями, мешая им своекорыстной суетой своей развиться до конца, до абсурда, до идеала».
Василий Перов. Парижская шарманщица, 1863; Дележ наследства в монастыре, 1868
Итак, Россия прислушалась к голосу своей интеллигенции и довела себя до сегодняшнего «идеала», до конца, до абсурда. Возникает вопрос: почему у нас (которых «умом не понять») до сих пор существует горьковское стремление к уничтожению третьего сословия – мещан (обывателей)? Во всем цивилизованном мире именно на усредненности обывателя держится мир и целесообразность. Во всем мире (кроме России) мещанство как серость поддерживается на правительственном уровне. Ибо мещанин голосует не за крайности, а за стабильность. Не за конец, а за процветание. Не за абсурд, а за потребление… Итак, на Западе серость – это норма. А что же у нас, в России? Начнем с детства и, разумеется, с русских народных сказок. Какие цветовые метафоры встречаются чаще всего? Серый волк и сивка-бурка (сивый – серовато-сизый) – «транспорт» для Иванушки дурачка – будущего царевича. Словом, как отмечал В. И. Даль, «Вали на серого, серый все свезет». И в то же время именно в России серый цвет приобретает уменьшительно-ласкательную форму. Здесь и «Жил-был у бабушки серенький козлик», неоднократное повторение масти которого создает ласковый образ. И «Трусишка, зайка серенький, под елочкой скакал», – тоже очень милое и трогательное существо. В этом же ряду стоит и «пушистый» образ ахматовского кота: