В 1908 году члены Мартинистского ордена во время спиритического сеанса получили ряд сообщений, фиксируемых посредством «прямого», или «автоматического», письма, в том числе указание учредить «Орден обновленного Храма» (ООХ), включающий семь степеней, под руководством Рене Генона. Это вызвало враждебную реакцию его прежних наставников, и Генон подвергся исключению. Впрочем, существование Ордена обновленного Храма было весьма эфемерным, и в 1911 году последовало «сообщение» о его закрытии. Много было толков о природе «сообщений» ООХ, носивших «спиритический» и «оккультистский» характер[4]. Другие (М. Вальсан, Ш.-А. Жили, Ж. Рейор) связывают закрытие ООХ с неудачей попытки возрождения западной инициатической организации[5] и с принятием Геноном суфийского посвящения.
Шла ли речь о попытке реорганизации и действенного воссоединения с Высшим духовным центром одной из последних, в подлинном смысле западных инициатических организаций, как нам это видится? — ставит вопрос Фейдель и отвечает: «…вероятно, она уже была объектом проникновения со стороны сил „контринициации“ и указанная попытка привела к распаду»[6]. Вероятно, именно подобную ситуацию обобщенно описал Генон в работе «Царство количества и знамения времени». «…С того момента, как традиционные организации ослабли и сократились в той степени, когда они уже не стали способны оказывать достаточное сопротивление, более или менее явные агенты „противника“ получили возможность внедряться в них, чтобы, улучив момент, осуществить „подрыв“; хотя нет гарантии, что они добивались успеха во всех без исключения случаях, поскольку тот, кто имеет в себе остатки жизни, может вновь поправиться; однако в случае умирания враг оказывается тут как тут, готовый урвать себе кусок, если так можно выразиться, и незамедлительно использовать „труп“ в своих целях»[7].
Однако наибольший интерес представляет следующее обстоятельство. Анализ записи «сеансов сообщений», носивших весьма разнородный характер, обнаруживает среди них «черновики» будущих работ Генона. «Список заглавий всех „сеансов общения“ (conférences) с очевидностью показывает, что первая глобальная разработка учения Генона происходит в этот момент», — пишет Ш. А. Жили[8].
На первом сеансе 6 марта 1908 года был представлен план, содержавший ряд тем, позднее отраженных в работах Генона, но также в «Археометре» Сент Ив д'Альвейдра и даже в «Метафизическом пути» Матжиои. По-видимому, «Орден обновленного храма» стал той средой, где берут начало труды Генона; темы некоторых сообщений в дальнейшем получили развитие в крупных зрелых произведениях — в частности, в «Символике креста», «Множественных состояний бытия» и «Принципах исчисления бесконечно малых величин» (с. 342). Последовательность событий, полагает Фейдель, заставляет предположить вмешательство Высшего духовного центра. Миссия Генона состояла в установлении связи с еще сохраняющими ценность элементами ГБЛ для восстановления прерванной инициатической цепи на Западе. Эта гипотеза, по словам Фейделя, предполагает, что Рене Генон сам был непосредственно связан с Верховным центром[9].
Весьма важной в этот период блужданий и поисков была встреча с патриархом Гностической церкви, известным под именем Синезиус (Фабр дез Эссар); здесь также имели место попытки оживить древнюю духовную традицию, восходящую к катарам. В 1909 г. Генон был возведен в сан «епископа» этой церкви под именем Палингениус (греческий перевод его имени Рене — Ренатус (лат.) — возрожденный, т. е. дважды рожденный) и в конце того же года с помощью других членов ООХ основал журнал «Гнозис» (1909–1912). На страницах этого журнала Генон впервые развил темы и идеи, ставшие основными направлениями его творчества. Именно здесь были опубликованы статьи, ставшие основой его самых «метафизических» работ — «Человек и его становление согласно Веданте», «Символика креста», «Принципы исчисления бесконечно малых (величин)».
Таким образом, в 23–25 лет его мировоззрение вполне сложилось; многие авторы выражали удивление столь ранней интеллектуальной зрелостью и поднимали вопрос об учителях Рене Генона, хотя сам он не делал публичных пояснений на этот счет. Его издатель и биограф П. Шакорнак писал: «Нам известно, что Генон не изучал восточные учения по книгам. По этому вопросу мы имели его категорическое свидетельство». Далее он цитирует статью А. Прео (которую Генон прочел перед публикацией), где утверждается, что ему было преподано восточными наставниками «устное учение», касающееся доктрин Индии, исламского эзотеризма и таоизма. Касательно последнего Шакорнак добавляет, что Генон получил более, чем Матжиои, а также что его наставником был индус школы Адвайта Веданта направления Ади Шанкарачарья[10]. Другими словами, как истинные посвященные они предпочли остаться неизвестными. «Таким образом, — полагает Фейдель, — мы можем руководствоваться в своих рассуждениях лишь его связями с исламским эзотеризмом, по гой простой причине, что все остальные линии взаимодействия остаются — и, вероятно, всегда останутся — в непроницаемой тьме, включая также масонство, в каковом случае исследователи лишь теряются в догадках»[11].
В эти годы Генон привлекает к себе внимание лиц, которых можно назвать истинными представителями Традиции и имена которых известны.
Это видный арабский богослов Абдер Рахман эль-Кебир, памяти которого он посвятил свою «Символику креста» (1931), и два принявших ислам европейца: бывший «гностический епископ» Леон Шампрено (1870–1925), получивший арабское имя Абд-эль-Хакк — Служитель Истины, и шведский ориенталист Иоганн Густав Агелии (1868–1917), назвавшийся в мусульманстве Абд-эль-Хади — Служитель Наставника. Именно они познакомили молодого математика с основами суфийских доктрин. Помимо прямых связей с представителями суфийских орденов Генон поддерживал отношения с индусской колонией в Париже, дружил с тогдашними каббалистами и знатоками средневековой герметики, но самым, пожалуй, важным событием его молодости после знакомства с суфизмом было сближение с графом Альбером де Пувурвилем (1862–1939)[12]. Помимо многочисленных трудов по истории колонизации Индокитая он выпустил (под псевдонимом Матжиои) ряд книг о дальневосточном эзотеризме: «Даосизм и тайные общества Китая», «Семь элементов человеческого тела и китайская медицина», «Метафизический путь», которые были по достоинству оценены Геноном.
В 1912 году Рене Генон получает через Абд-эль-хади «барака», то есть «духовное влияние», идущее от самого основателя ордена Шадилия и передававшееся по непрерывной инициатической цепи («сильсиля»).
Его духовным наставником стал шейх Абдер-Рахман эль Кебир, один из самых уважаемых авторитетов ислама, представлявший его ветвь, основанную в VII веке Хиджры Хасаном аль-Шадили, который опирался непосредственно на труды Ибн-Араби (1165–1240). После посвящения он получает имя Абдель Вахид ибн Яхья (Служитель Единого), под которым он известен на мусульманском Востоке. Однако он остается во Франции, в 1912 году вступает в брак по католическому обряду (его первая жена — Берта Лури), и внешне его образ жизни не меняется.
Приобщение к суфийской ветви ислама означало для него не столько религиозное «обращение», сколько доступ к степени, где уясняется квинтэссенция религий, где нет ни сект, ни догматических конфликтов, а лишь устремление к Абсолюту, перед которым исчезает все второстепенное. Любая форма религии утрачивает важность перед той внутренней реализацией, к которой Генон стремился с тех пор, как взгляды его фактически сложились: они могли развиваться и углубляться в его произведениях, но внешний опыт и связанные с ним колебания и сомнения уже не могли что-либо изменить. «Познание, — писал он позднее, — вот единственная цель, все остальное — лишь средство ее достижения».
Смысл своего «присоединения к исламу» Генон сам разъяснил в письме Алену Даниелу от 27.08.1947 г. следующим образом: «…я не могу позволить себе сказать, что я был „обращен“ в ислам, поскольку этот способ представления ситуации является совершенно ложным; всякий, кто осознает сущностное единство традиций, тем самым подтверждает свою „необращаемость“ как таковую, и в то же время такой человек представляет ее в полной мере. Однако он может „обосноваться“, если мне будет позволено такое выражение, в рамках той или иной традиции согласно обстоятельствам, и в особенности в соответствии с соображениями инициатического порядка. В этом отношении хочу добавить, что мои связи с эзотерическими организациями ислама не являются недавними, как, похоже, думают некоторые; на самом деле их давность насчитывает без малого сорок лет… Я также хотел бы, чтобы меня по возможности не пытались классифицировать как „француза“, поскольку я полностью независим от какого-либо „местного“ влияния; что же касается языка, то мне кажется очевидным полное отсутствие чего-либо специфически французского в моих писаниях»[13].
4
Сам Генон скажет об этом периоде своей жизни: «Если мы должны были в определенное врем)! проникнуть в те или иные круги, то по причинам, касающимся только нас» (Voile d'Isis, mai 1932, p. 351).
5
«…Полный разрыв с Высшим духовным центром совпал с Вестфальским договором 1648 г., положившим конец Тридцатилетней войне, — пишет Генон. — Многие авторы утверждают, что вскоре после окончания этой войны истинные Розенкрейцеры покинули Европу и переселились в Азию» («Царь мира», см. наст, изд., с. 283).
8
12
Читатели романов австрийского писателя-эзотерика Густава Майринка помнят выведенный в «Вальпургиевой ночи» образ Маньчжоу, «посланца Срединной империи», а в «Ангеле Западного окна» не менее яркую фигуру Сергея Липотина, «жреца тибетской секты ян». Прототипом обоих этих персонажей послужил де Пувурвиль, отставной французский офицер и дипломат, много лет проведший в Китае и принявший там даосское посвящение.