Синдбад-Наме

Силки кудрей прекрасной кого не обольстят?
Тоска по завиткам их доходит до Плеяд,

Терпенье в торопливость ты можешь превратить,
Твои глаза разумных в безумцев обратят!

А воин между тем приводил в порядок свой дом, украшал комнаты для гостей в надежде, что с минуту на минуту или появится его возлюбленная, или придет весть о ее прибытии; что уголок его осветится лучами ее красоты, комната наполнится благоуханием ее локонов и превратится в цветник.

Но слуга оказался счастливее хозяина, а любимая оказалась менее верной, чем любящий ее:

Добро пожаловать, гонец! Вводи верблюда поскорей,
Ведь для меня лицо твое лица пославшего милей.

Слуга потребовал, чтобы прежде чем *сборщик свидания получит подать для своего *дивана, расплатились с ним за его службу привратника. Женщина ответила:

— Я и тебе спою те же песни и дам вознаграждение.

Юноша поклонился и прочел такие стихи:

Благородно почитанье тех, кто беззаветно любит,
Только души благородных страсть мучительная губит.

— Цель любви и смысл страсти, — продолжал он, — внимательно читать каждую тайну, начертанную на страницах сердца любимого. Именно об этом говорится в изречении: «Сердца — зерцала для сердец».

Пускай тела разлучены — что значат расстоянья,
Когда друг другу шлют сердца издалека посланья.

Весь мир — и запад и восток — открыт для душ влюбленных,
Повсюду в мире место есть для нового свиданья!

— Тот, кому недоступны тайны любви, не человек, а грубое животное. Зато там, где обитает чистота человеческой природы, вино приобретает цвет того сосуда, в который оно налито.

*Прозрачно стекло, прозрачно вино,—
И схожее вновь соединено.

Ты видишь только вино, а не чашу,
Ты видишь чашу, а не вино.

Язык влюбленных выдает их переживания, тайна одного становится тайной другого, все секреты делаются общими.

Я буду с тобою всегда, мой друг, и здесь, и в дальней стране.
Я тайны свои подарю тебе, а ты свои тайны — мне.

Когда сливаются воедино вино и души, когда соединяются утренняя пора и утреннее вино, тогда начало любви бывает сладостным, а конец— позорным. Воин, видя, что слуга задерживается в убежище наслаждения и на пастбище вожделения, стал беспокоиться. Он опоясался мечом и отправился к дому возлюбленной. По дороге он говорил сам себе:

Клянусь Аллахом, если ты, как месяц, скроешься за тучу,
То и тогда меня клинок не отвратит от луноликой.

Остановившись у ворот, он дернул колокольчик, давая о себе знать. Тут слуга воскликнул:

— Ах! *«Многие желания кончаются смертью». О женщина! Ты захотела погубить нас обоих и навлекла эту судьбу и на себя и на меня. Что ж мне делать? Кто поможет мне в беде?

— Не бойся и не теряйся, — ответила ему любовница. — Войди в этот чуланчик и спрячься в темноте.

С этими словами она открыла дверь и вышла навстречу воину. Тот вошел в дом и спросил:

— Почему ты так задержалась? Зачем заставила меня ждать так долго? Я отправил к тебе рано поутру гонца, вручив ему письмо, а сам ожидал тебя.

— О смысл моей жизни! — ответила любовница. — О краса веселья! Что ж, хотя басни о записке и гонце и чистейшая ложь, их приятно слышать! Если бы твой гонец действительно прибыл, я оказала бы ему почести, как рабыня. Я уже собиралась, не требуя услуг и не прося посланца, прийти к тебе и обрести счастье свидания с тобой. Но в тебе оказалось столько великодушия и доброты, что ты сам пришел ко мне!

Величие ты проявил опять,
Любимого мне разрешив обнять.

— Входи же! Как бы ни была тесна комнатка, свиданию и объятиям ведь это не мешает!

И они тут же вошли в альков и легли в постель. Но не успели они перейти от поцелуев и объятий к шароварам, не успела еще зима разлуки обернуться весной единения, как подоспел хозяин дома и дернул за колокольчик у двери.

— Идет твой муж! — встревоженно вскричал любовник. — Он затеет драку со мной, схватит меня за шиворот и разразится скандал. Если об этом прослышит правитель, он разругает меня в пух и прах. Спрятала бы ты меня в этот чуланчик!