— Выходит, «Псевдо» вы не читали?
— Нет.
— Так вот, в «Псевдо» все то же самое, и даже больше, — все, что я ощущаю: страх оказаться одиноким среди других, никогда не встретиться и не понять друг друга по-настоящему, страх не быть собой, оказаться лишь пустышкой, — ведь собственное «я» невыразимо, а чужое — недосягаемо. Понимаете, о чем я?
— Более-менее…
— Все сказано в начале и конце первой главы. Вот, я могу воспроизвести по памяти: «Начала нет. Я был зачат, каждому свой черед, и с тех пор у меня общая участь. Как я ни старался уклониться, ничего, как и у всех, не вышло, и меня приплюсовали к общей массе». И дальше: «И все равно я ищу человека, который меня не поймет, и я его не пойму, потому что мне до жути необходимо братство».[7]
У нее на лице читалось восхищение.
— Замечательно. Не уверена, что все поняла, но это и впрямь замечательно. А еще у вас потрясающая память!
— Только не подумайте, что я такой уж начитанный и помню наизусть уйму цитат! Я не собирался пускать вам пыль в глаза. Просто это моя любимая книга.
— Неудивительно, — улыбнулась она. — Простите меня, но со всеми этими разговорами об Эмиле Ажаре, о псевдониме и подставном лице поневоле задумаешься, не шизофреник ли сам Ромен Гари…
Я кивнул, в свою очередь улыбнувшись.
— Да, поэтому он мне сразу и понравился! А вы, наверно, читаете детективы, так ведь?
Она закатила глаза:
— Очень смешно! Вообще-то полицейские читают не только детективы!
— Хорошо, что они вообще умеют читать, — поддел я ее.
— Как остроумно! Представьте себе, я читаю всего понемногу, как вы могли заметить. Я предпочитаю развлекательную литературу, в том числе и детективы, а еще триллеры, научную фантастику, приключения… Есть такие, кто считает это чтивом низкого пошиба, но мне плевать, это то, что мне подходит, трогает меня, помогает отвлечься. Вот я и заглатываю их тоннами. Кстати, это служило поводом для бесконечных стычек с Люком. Я упрекала его за то, что он слишком часто пропадает у друзей, а он хотел, чтобы я поменьше читала… Забавно, не правда ли? И так банально!
— Не знаю. Понимаете, я особо не разбираюсь в семейных делах. Я всегда был один…
— Неужели у вас даже подружки не было?
Я поморщился. Какая-то часть меня надеялась избежать этой темы, зато другая, возможно, только этого и ждала…
— Думаю, нет. Может быть, до амнезии, но после у меня никого не было.
Она не смогла скрыть удивление, и мое чувство неловкости только усилилось. Наверно, она это заметила и отвела взгляд. Поставила бокал и, вздохнув, поднялась.
— Ну ладно… Не буду больше вам надоедать. Давно пора спать. Спасибо, Виго, что составили мне сегодня компанию. Я снова прошу прощения, что тогда накричала на вас. Завтра можете остаться здесь. Обещаю больше не кричать. Чувствуйте себя как дома. Можете воспользоваться компьютером в кабинете для своих розысков.
— Спасибо, Аньес. Большое спасибо.
Она улыбнулась мне на прощание и ушла к себе. Я с трудом поднялся, чуть не расквасив себе физиономию, раздвинул диван, задернул шторы и рухнул на спину, сложив руки на груди. Некоторое время алкогольные пары не давали мне заснуть, когда же наконец сон пришел, я словно провалился в пропасть.
Глава 43
На следующий день я проснулся с чудовищной головной болью. Покряхтев, я забрался обратно под одеяло. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, где я, но я не позволил вчерашней панике или головокружению овладеть мною. Все было ясно. Я находился в трехкомнатной квартирке Аньес, которая пустила меня к себе на несколько дней, и все было в порядке. У меня просто основательное похмелье.
Я поднялся морщась, но с ясной головой, и одну за другой проделал обычные утренние процедуры. Принял душ, оделся и нашел на кухне, из чего приготовить еду, заслуживающую названия завтрака.
Вернувшись в гостиную, я включил телевизор. Недолго смотрел новости, в которых по-прежнему говорили о теракте, исламистском следе, числе погибших… Со вздохом я выключил телевизор. Мне следовало сосредоточиться на собственном расследовании, начать с самого начала. И как предложила Аньес, прежде всего следовало поискать, о каком Протоколе 88 упоминалось в таинственном письме.
К девяти часам, несмотря на мучительную головную боль, я решился включить компьютер в кабинете Аньес. Комната походила на всю квартиру: неубранная, заставленная мебелью и непонятными предметами. На столике с подпорками компьютер, зажатый между грудами книг и бумаг, казался чудом уцелевшим обломком кораблекрушения. Клавиатура засыпана пеплом и покрыта коричневатыми пятнами. После нескольких безуспешных попыток мне удалось подключиться к интернету и начать свое расследование. Мне все равно придется называть его так. Мое расследование. На самом деле я — не кто иной, как сыщик, расследующий собственную жизнь.
Я набрал «протокол 88» в окне поиска. Вдруг тот простой факт, что я написал эту фразу, сделал ее вещественной, реальной. Я еще не знал, чему она соответствует, но тайна этого слова и этой цифры тем самым стала очень конкретной. И в этом я видел что-то успокаивающее. У меня появилась цель. Возможно, я и не Виго Равель, шизофреник, как я думал раньше, но, по крайней мере, я «тот человек, который должен узнать, что такое Протокол 88». При данных обстоятельствах в том, что касалось моей идентичности, мне вполне хватало и этого.
Поиск дал девять результатов. Из миллионов сайтов в Сети нашлось лишь девять упоминаний «протокола 88». Мало, очень мало, но уже кое-что. Меня трясло от возбуждения. Может быть, я вот-вот нападу на след. На начало следа! Обнаружу какую-то зацепку.
Один за другим я просмотрел все тексты, в которых упоминался объект моих поисков. Большинство оказались техническими, написанными очень сухим языком. Вскоре я понял, что ни в одном нет ничего, хоть как-то связанного со мной или моей историей. Ни слова о шизофрении, о теракте или о чем-то таинственном. В любом случае ничего такого, что привлекло бы мое внимание, могло бы меня заинтересовать. Все, что я обнаружил, касалось безопасности навигации, интернет-протоколов или правовых аспектов работы авиадиспетчеров. Число 88 упоминалось лишь потому, что все эти протоколы были подписаны в 1988 году. Я сразу почувствовал, что в них нет никакой связи с тем, что я ищу. На всякий случай прочитал все тексты от начала до конца, но ничего стоящего так и не нашел.
Я разочарованно вздохнул. Мне ни на шаг не удалось подобраться к разгадке. Но не мог же я сдаться так быстро. Наудачу я поменял местами число и слово и напечатал: «88 протокол». Лучше от этого не стало. Тогда я набрал их по одиночке, но это дало слишком много результатов, чтобы найти хоть какую-то зацепку.
Я выругался. И все-таки должно быть хоть что-то, связанное с числом 88: со дня теракта я то и дело на него натыкаюсь! Взять хотя бы загадочные слова террориста: «…88, это час второго Ангела». А еще я не решался думать о цифрах, которые показывали мои часы. Конечно, это лишь совпадение. И все-таки в числе 88 что-то было. Однако, задав его как единственное ключевое слово поиска, я получу несколько миллионов ответов. Бессмысленно даже пытаться.
Впустую потратив на поиски еще час, я, обескураженный, откинулся на спинку кресла. И тогда-то заметил словарь на письменном столе Аньес. На всякий случай я прилежно выписал в записную книжку определения слова «протокол».
Протокол: (лат. protocollum, от греч. Kollao, «клеить»). Сборник формул, используемых в удостоверенных актах и при официальной переписке. Совокупность решений, принятых на собрании, заседании. Официальный документ, содержащий запись всего, что было сказано и сделано в ходе операции, научного опыта. Совокупность правил, регламентирующих формат и процедуры обмена информацией между двумя или несколькими независимыми устройствами или процессами.