«Ее надо к врачу. Немедленно».
Меня стаскивают с кровати чьи-то сильные руки и дальше несут по светлым коридорам.
Я вижу человека в белом халате, который очень похож на врача. У него озабоченное лицо.
Меня помещают за решетку. Сквозь клетку я вижу стеклянные шкафы, забитые всевозможными таблетками
Врач просовывает руку в небольшую форточку, измеряет давление и берет кровь.
«220 на 110. Похоже на сосудистый криз на нервной почве. Я сделаю ей укол».
Игла непрошенной гостьей второй раз пробивает мою вену. Спустя несколько минут становится тепло и спокойно. Я опять проваливаюсь в сон.
Мое второе «пришествие» в камеру видели уже три человека. К пожилой женщине добавились еще две: одна чуть моложе и еще одна, совсем ребенок. Место на втором ярусе кровати никто не тронул.
На этот раз у меня не было ни сил, ни желания лезть на кровать.
-На, поешь. – Пожилая женщина пододвинула кружку с чем-то похожим на чай и странное блюдо : то ли мокрую кашу, то ли суп без юшки. Это явно было ее пайкой. А я была до ужаса брезгливой. Но это было в прошлой жизни. Для того чтобы выжить у меня должны быть силы. И моя брезгливость к еде исчезла. Теперь я брезговала только людьми. Не всеми.
Глава 17
Если бы не место, где мы собрались, можно было бы сказать, что это просто компания случайных людей на автобусной остановке, которые решили скоротать время беседой.
Когда глюкоза поступила в кровь и голова стала кружиться меньше, я рассмотрела своих сокамерниц более детально. Пожилая женщина с пожжёнными химией волосами и глубокими бороздами морщин, была похожа на грустное огородное пугало. Глаза выцвели, словно их выжгло солнце или слезы. Губы были поджаты, словно она собиралась плакать.
Женщина помоложе напоминала продавца на базаре. Упитанная, с нездоровым румянцем на щеках, какой бывает у гипертоников или любителей спиртного, маленькие, но живые зеленые глаза и круглое лицо в обрамлении окрашенных рыжих волос. А девочка – ребенок, не имела образа совсем. Она была словно безродный безликий котенок, слившийся с окружающей средой, чтобы стать незаметной для мира, в котором таились опасности.
-Отдохнула? Рассказывай. Меня Мария зовут.-пожилая женщина указала на себя большим пальцем. –Рыжую Яна, ребенка Аня.
-А меня Татьяна.
- За что посадили?
-За то, чего не делала.
-Тут все сидят за то, чего не делали –женщина глухо рассмеялась и подавилась кашлем. –В этой камере сидят за мочилово. Ты не знала, что сокамерниц распределяют по принципу «за общее дело». Статья то твоя, за убийство. Сделала и в кусты?
-Да не убивала я никого!
- А чего тогда тут?
-Пыталась….
-Духу не хватило? –женщина снова закашлялась смехом.
-И кто он?
-Олигарх…
Рыжая поперхнулась чаем.
-Тогда и суда ждать не надо. Смертница.
Я почувствовала, как живот обожгло холодом.
-Потому, что не простит. Таких добивать надо.
Пожилая женщина подняла указательный палец вверх.
-Вот я своего Кольку терпела терпела. Сколько вместе жили, столько бил. А тут узнала, что недолго мне осталось. Легкие почти все выплевала. И решила, хоть одно хорошее дело сделаю напоследок. Очищу землю от этой мрази.
- А Яна?
Яна покрылась красными пятнами от волнения.
- А я…. Решили посидеть, выпить. А они мне –гражданский муж и лучшая подруга объявили, что пара. А я вроде как лишняя. Ну я их подрезала.
Пожилая женщина снова закашлялась смехом.
-Как свиней. Она же на базаре в мясном отделе работает.
- А Аня.
Лицо пожилой женщины исказила судорога.
-Аню изнасиловал отчим. А она его гантелей по голове. Не добила…Теперь дите покалеченное физически покалечится еще и морально. Так, что все мы тут одним миром мазаны.
Во мне боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, мои сокамерницы вызывали доверие и сочувствие. С другой, я стояла особняком. Я была на мой взгляд чище и невиновней. Мое преступление было случайным и ошибочным.
Жизнь в СИЗО, если не учитывать тот факт, что жить приходилось по правилам в строго очерченном пространстве, напоминала жизнь большинства людей в миру: рутина, правила, пастухи и овцы, борьба за выживание. Поэтому я привыкла, ведь в конечном итоге привыкаешь ко всему. Я затаилась до суда, которого ждала и боялась. Я надеялась, что суд меня оправдает и в тоже время боялась, что Дубцов всех купил.