– Почему? – она пристально смотрела на меня. – Почему сейчас? Что изменилось?
Я задумался. Как объяснить ей – и себе – тот внутренний переворот, который произошел во мне?
– Ваш брат спросил меня, в какой момент я перешел на другую сторону, – медленно сказал я. – Тогда я не смог ответить. Сейчас понимаю – это происходило постепенно, шаг за шагом. Каждый маленький компромисс, каждая сделка с совестью. Пока в один день я не проснулся человеком, которого сам презираю.
Вера молчала, внимательно слушая.
– После смерти Алексея, после нашего разговора на кладбище… что-то сломалось внутри. Или наоборот, что-то начало исцеляться. Я не знаю. Но я не могу продолжать как раньше. Не могу быть частью этой системы, зная, что она делает с людьми.
– Красивые слова, – сказала Вера после паузы. – Но как я могу вам доверять? После всего, что вы сделали?
– Никак, – честно ответил я. – Вы не можете доверять мне полностью. И не должны. Проверяйте каждую информацию, которую я даю. Держите дистанцию. Но позвольте мне помочь. Потому что без человека изнутри компании у вас мало шансов собрать убедительные доказательства.
Она смотрела на меня долго, пытаясь что-то прочесть в моем лице. Наконец кивнула.
– Хорошо. Допустим, я дам вам шанс. Что дальше? Какой у вас план?
– Нам нужны неопровержимые доказательства, – сказал я. – Документы, свидетельства, все, что может подтвердить мошеннические схемы в фармацевтическом бизнесе «Меркурий Групп». Ваш брат собирал такие материалы перед смертью.
– Да, – подтвердила Вера. – У него была флешка с документами. Он хранил её в надежном месте, не дома. Говорил, что на ней достаточно информации, чтобы отправить руководство холдинга за решетку.
– Вы знаете, где она может быть?
– Нет, – она покачала головой. – Алексей не сказал мне. Для моей же безопасности.
– Нужно найти эту флешку, – я задумался. – И дополнить информацией о новых препаратах. Я могу получить доступ к внутренним документам компании, но это рискованно. За мной могут следить.
– После того, что случилось с Алексеем, любой риск смертельно опасен, – предупредила Вера. – Эти люди не остановятся ни перед чем.
– Я знаю, – кивнул я. – Но другого пути нет.
Мы договорились о способах связи – анонимный мессенджер, одноразовые телефоны, условные фразы. Вера была осторожна и предусмотрительна – качества, которые, вероятно, помогали ей выживать в мире журналистских расследований.
– И еще кое-что, – сказала она, собираясь уходить. – Не доверяйте никому в компании. Даже тем, кого считаете друзьями. Алексей доверял коллеге, и это стоило ему жизни.
Я подумал о Денисе, о наших многолетних отношениях, о совместных проектах и пьянках, о разделенных тайнах и победах. Мог ли я доверять ему в этой ситуации? Рискнуть своей жизнью, поставив на его дружбу?
– Я буду осторожен, – пообещал я.
Мы разошлись, договорившись встретиться через три дня. За это время я должен был собрать дополнительную информацию о новых препаратах и попытаться найти следы флешки Алексея.
По дороге домой я чувствовал странное облегчение. Впервые за долгое время я делал что-то правильное, что-то, что не вызывало отвращения к самому себе. Да, это было опасно. Да, я рисковал карьерой, благополучием, возможно, жизнью. Но альтернатива – продолжать быть частью преступной схемы, зная, что она убивает людей, – была невыносима.
Дома я принял душ, заварил чай и сел за ноутбук. Нужно было начать исследование – анонимно, используя VPN и другие меры предосторожности. Кто такой Алексей Соколов? Где он мог хранить важные материалы? Кому мог доверить их на хранение?
Я просматривал его статьи, интервью, упоминания в социальных сетях. Искал паттерны, привычки, зацепки. Кто были его близкие друзья? Где он любил бывать? Какие места считал безопасными?
Поиск занял несколько часов. Глаза уже слипались от усталости, когда я наткнулся на интересную деталь. В одном из интервью, данном год назад, Соколов упомянул своего университетского преподавателя – Михаила Левина, который научил его «важнейшему принципу журналистики: не доверять документы одному источнику».
Левин. Тот самый психотерапевт, к которому направил меня Рогов? Слишком странное совпадение.
Я быстро проверил информацию. Действительно, Михаил Левин двадцать лет назад преподавал на факультете журналистики, где учился Соколов. Потом ушел из университета, получил второе образование – психологическое, и сейчас работал с корпоративными клиентами.
Это могло быть случайностью. Левин – не такая уж редкая фамилия. Но интуиция подсказывала – нет, это не просто совпадение. Левин знал Соколова. Возможно, поддерживал связь с ним. Возможно, именно ему Алексей доверил флешку с компроматом на «Меркурий Групп».