– Я готов рискнуть, – твердо сказал я. – У меня нет выбора. Я не могу продолжать жить как прежде, зная, что происходит.
Левин долго смотрел на меня, словно принимая какое-то решение.
– Я помогу вам, – наконец сказал он. – Но мы должны действовать очень осторожно. Никаких резких движений, никаких подозрительных действий. Продолжайте работать как обычно, не показывайте Рогову, что что-то изменилось. А я попытаюсь найти зацепки, которые могут привести к материалам Алексея.
– Спасибо, – искренне сказал я. – Вы рискуете так же, как и я.
– Возможно, даже больше, – он слабо улыбнулся. – Я знал, на что иду, когда согласился помочь Алексею. И я продолжу помогать, чего бы это ни стоило.
Мы договорились о способах безопасной связи и следующей встрече. Официально – психотерапевтическая сессия, на деле – возможность обменяться информацией без риска быть замеченными.
Когда я уже собирался уходить, Левин остановил меня.
– И еще, Кирилл. Если вы действительно хотите измениться, нужно начать с малого. Никаких наркотиков. Никакого алкоголя. Чистая голова – ваш главный актив в этой игре.
– Я знаю, – кивнул я. – Вчерашний срыв был последним. Обещаю.
– Не мне обещайте, – мягко сказал он. – Себе.
Я вышел из кабинета Левина с чувством, что только что пересек какой-то невидимый Рубикон. Пути назад больше не было. Я официально стал врагом системы, частью которой был так долго. И это было одновременно страшно и освобождающе.
Глава 9: По следам Соколова
Следующие дни я провел, балансируя между двумя мирами. Днем – успешный PR-директор, разрабатывающий стратегию продвижения новой линейки препаратов. Вечерами и ночами – тайный диссидент, собирающий информацию против собственной компании.
Это была изнурительная двойная жизнь. Я улыбался на совещаниях, кивал, соглашаясь с планами Рогова, вдохновлял команду на создание «прорывной кампании для инновационных препаратов». И в то же время тщательно фиксировал каждую деталь, каждое имя, каждый документ, который мог стать доказательством мошенничества.
Денис заметил изменения во мне – конечно, заметил. Мы слишком долго работали вместе.
– Ты какой-то отстраненный в последнее время, – сказал он как-то за обедом. – Все еще переживаешь из-за Соколова?
– Нет, – я покачал головой. – Просто много работы. Этот проект с новыми препаратами – большая ответственность.
– Да уж, – он усмехнулся. – Рогов возлагает на него огромные надежды. Говорят, если все пройдет успешно, нас ждет повышение. Может быть, даже доля в компании.
– Было бы неплохо, – я улыбнулся, стараясь выглядеть заинтересованным.
– Кстати, как продвигаются сессии с Левиным? – как бы между делом спросил Денис.
Я напрягся. Знал ли Денис о моих встречах с Левиным? Следил за мной? Или это был невинный вопрос?
– Полезно, – коротко ответил я. – Помогает разобраться в некоторых вещах.
– Хорошо, – кивнул Денис. – Главное, чтобы ты был в форме. Нам нужен твой острый ум для этой кампании.
В его словах не было ничего подозрительного, но что-то в тоне заставило меня насторожиться. Может быть, это была паранойя, неизбежный спутник двойной жизни. А может, интуиция, предупреждающая об опасности.
Вечером того же дня я встретился с Верой в новом месте – маленьком кафе на окраине города, где нас вряд ли могли узнать. Она выглядела уставшей, но решительной.
– Как продвигаются поиски? – спросил я, когда мы устроились за дальним столиком.
– Медленно, – призналась она. – Я проверила все места, где Алексей мог хранить флешку – его рабочий стол в редакции, съемную квартиру, дом родителей. Ничего.
– А что с его коллегами? Может быть, он доверил материалы кому-то из них?
Вера покачала головой.
– Я поговорила со всеми, кому доверяю. Никто ничего не знает. Или не говорит.
– А редактор? Алексей должен был согласовывать с ним публикацию такого материала.
– Лебедев? – она хмыкнула. – Он утверждает, что Алексей не показывал ему никаких материалов о «Меркурий Групп». Говорит, что узнал о расследовании только после его смерти.
– Вы ему верите?
– Не знаю, – она задумалась. – Лебедев всегда был осторожен с политическими темами. Мог отказаться публиковать материал, если считал его слишком рискованным. Алексей мог не показывать ему документы до последнего момента.
– Или Лебедев лжет, – предположил я. – Возможно, он знает больше, чем говорит.
– Возможно, – согласилась Вера. – Но как это проверить?
Я задумался. Виталий Лебедев, главный редактор «Новой газеты», был известен своей принципиальностью, но и осторожностью. В современной России издавать оппозиционную газету было рискованным бизнесом. Выживали только те, кто умел маневрировать между смелостью и благоразумием.