– Вы обсуждали это с кем-нибудь? – осторожно спросил я.
– С финансовым директором, Мариной Викторовной. Она сказала, что все согласовано с руководством и я не должна беспокоиться, – Елена слабо улыбнулась. – Но я беспокоюсь. Это не только вопрос этики, но и личной ответственности. Я подписываю часть этих документов.
Я понимающе кивнул. Елена была в сложном положении – она видела сомнительные операции, но боялась действовать. Типичная ситуация для крупных корпораций, где система подавляет индивидуальную этику.
– А что с новыми препаратами? – спросил я, переходя к главному. – Там тоже есть финансовые… странности?
Она внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь понять, почему я интересуюсь именно этим.
– Почему вы спрашиваете?
– Просто любопытство, – я пожал плечами. – Это приоритетный проект для компании. Я разрабатываю PR-стратегию и хочу быть уверен, что не будет никаких… сюрпризов.
Елена колебалась, явно решая, стоит ли доверять мне. Наконец она тихо сказала:
– Да, там много странностей. Клинические испытания, которые якобы проводились в престижных медицинских центрах, но оплачивались через цепочку подставных компаний. Эксперты, чьи заключения стоят в документах, но которым не было сделано ни одного официального платежа. И огромные суммы, выделенные на «дополнительные исследования», которые невозможно отследить.
– Звучит серьезно, – я старался сохранять непринужденный тон, хотя внутри все сжалось от подтверждения моих худших опасений. – Вы документировали эти находки?
– Только для себя, – она понизила голос. – Я не хочу закончить как Ларионова.
– А что случилось с Ларионовой? – я сделал вид, что не в курсе.
– Официально – уволилась по собственному желанию, – Елена огляделась, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то. – Но её стол зачистили за час. Служба безопасности изъяла все документы, компьютер. А на следующий день в отделе кадров уже лежало её заявление – с идеальной подписью, хотя никто не видел, как она его писала.
– И что вы думаете на самом деле?
– Не знаю, – она покачала головой. – И, честно говоря, боюсь узнать. У меня двое детей, Кирилл Андреевич. Я не могу рисковать.
Я понимал её страх. Сам испытывал то же самое каждый день, просыпаясь с мыслью, что этот день может стать последним. Но я уже не мог остановиться.
– Понимаю, – кивнул я. – И не прошу вас рисковать. Просто… будьте внимательны. И если заметите что-то, что кажется особенно подозрительным, особенно с новыми препаратами…
Я не закончил фразу, но она поняла.
– Почему вас это так интересует? – прямо спросила она. – Вы же PR-директор, а не финансист или аудитор.
– Просто хочу быть готовым ко всему, – уклончиво ответил я. – В моей работе важно предвидеть потенциальные проблемы.
Она не выглядела убежденной, но не стала настаивать. Мы закончили обед, обсудив несколько нейтральных тем, и расстались, обменявшись визитками. Я не был уверен, приобрел ли союзника, но точно нашел источник ценной информации.
Вернувшись в офис, я обнаружил, что Рогов ищет меня. Его секретарь передала, что генеральный директор хочет видеть меня немедленно.
Кабинет Рогова, как всегда, излучал власть и деньги. Сам хозяин сидел за массивным столом, просматривая какие-то документы. Увидев меня, он отложил бумаги и указал на кресло напротив.
– Кирилл, как продвигается работа над стратегией для новых препаратов? – без предисловий спросил он.
– По графику, Виктор Сергеевич, – ответил я. – Базовая концепция готова, сейчас прорабатываем детали и каналы продвижения.
– Хорошо, – он кивнул. – Я хочу видеть предварительную презентацию через три дня. Совет директоров проявляет особый интерес к этому проекту.
– Будет сделано, – я сделал пометку в блокноте.
– И еще кое-что, – Рогов наклонился вперед, понизив голос. – До меня дошли слухи, что ты интересуешься финансовыми документами, связанными с новыми препаратами. Это правда?
Я напрягся, но постарался не показать этого.
– В какой-то мере, – осторожно ответил я. – Для разработки эффективной PR-стратегии мне нужно понимать все аспекты проекта, включая финансовый.
– Зачем PR-директору знать финансовые детали? – в голосе Рогова появились стальные нотки. – Твоя задача – создать позитивный образ продукта, а не копаться в бухгалтерии.
– Виктор Сергеевич, – я постарался говорить уверенно, – современный PR – это комплексный подход. Я должен предвидеть потенциальные риски, вопросы журналистов, реакцию рынка. Для этого мне нужна полная картина.
Рогов смотрел на меня долгим, оценивающим взглядом.