– Ты изменился после истории с Соколовым, Кирилл, – наконец сказал он. – Стал задавать вопросы, интересоваться вещами, которые раньше тебя не беспокоили. Это нормально?
– Абсолютно, – я выдержал его взгляд. – Та ситуация заставила меня пересмотреть подходы к работе. Стать более… тщательным. Для блага компании.
– Для блага компании, – медленно повторил он. – Хорошо. Но помни, Кирилл, в нашем бизнесе есть вещи, которые лучше не знать слишком глубоко. Особенно тем, кто не имеет прямого отношения к определенным процессам. Понимаешь, о чем я?
– Конечно, – я кивнул, чувствуя, как холодеет внутри от этого едва завуалированного предупреждения. – Я просто делаю свою работу. Максимально эффективно.
– Вот и отлично, – Рогов откинулся в кресле. – Жду презентацию через три дня. И, Кирилл… если у тебя есть вопросы или сомнения относительно проекта – приходи ко мне. Не нужно беспокоить финансовый отдел или другие подразделения.
– Понял, Виктор Сергеевич, – я встал, понимая, что разговор окончен. – Спасибо за доверие.
Выйдя из кабинета Рогова, я почувствовал, как по спине стекает холодный пот. Он знал. Может быть, не все, но определенно что-то заподозрил. Кто-то доложил ему о моем интересе к финансовым документам. Елена? Маловероятно, мы только что закончили обед. Кто-то еще в финансовом отделе? Или у Рогова были глаза и уши повсюду?
В любом случае, ситуация становилась опаснее с каждым днем. Я должен был действовать быстрее и осторожнее.
Вернувшись в свой кабинет, я написал короткое сообщение Вере через защищенный мессенджер: «Рогов что-то подозревает. Нужно ускориться. Встреча сегодня в 20:00, новое место». И добавил адрес небольшого бара на Патриарших, где мы еще не бывали.
Остаток дня я провел, работая над презентацией для Рогова – нужно было поддерживать видимость нормальной работы. Но мысли были далеко. Я думал о Елене Васильевой и её страхе, о Ларионовой, которая «больше не представляет угрозы», о Соколове, заплатившем жизнью за попытку раскрыть правду. И о себе – человеке, который слишком глубоко нырнул и теперь не знал, сможет ли выплыть.
Выходя из офиса вечером, я заметил черный седан, припаркованный напротив входа в бизнес-центр. В нем сидели двое мужчин, один из которых наблюдал за выходом через бинокль. Слежка? Возможно. Или паранойя, разыгравшаяся после разговора с Роговым.
Я не стал рисковать и, вместо того чтобы сесть в такси у входа, прошел через торговый центр, соединенный с бизнес-центром, и вышел с другой стороны. Взял такси там и поехал не сразу к месту встречи, а сделал круг, меняя машины дважды, проверяя, нет ли хвоста.
Когда я наконец добрался до бара, Вера уже ждала, сидя за столиком в дальнем углу. Она выглядела напряженной.
– Что случилось? – спросила она, когда я сел напротив.
Я рассказал о разговоре с Роговым и о подозрительной машине у офиса.
– Это плохо, – она нахмурилась. – Если он действительно что-то подозревает, ваша жизнь в опасности.
– Знаю, – я кивнул. – Но я не могу остановиться сейчас. Не после того, что узнал.
Я пересказал ей разговор с Еленой Васильевой, подтвердивший наши худшие опасения о новых препаратах.
– Нам нужны конкретные документы, – сказала Вера. – Слов недостаточно. Нужны доказательства, которые нельзя опровергнуть.
– Я работаю над этим, – заверил я. – Но главная надежда все равно на флешку вашего брата. Там должно быть все, что нужно.
Вера задумчиво покрутила чашку с чаем.
– Я думаю, мы ищем не там, – наконец сказала она. – Алексей был осторожен, но не слишком изобретателен в вопросах конспирации. Он бы не стал прятать флешку в каком-то экзотическом месте. Скорее всего, она там, где никто не догадается искать, потому что это слишком очевидно.
– Например? – я подался вперед.
– Например, в редакции, – она посмотрела на меня. – Не в его столе, конечно. Но где-то рядом. В месте, доступ к которому есть только у сотрудников.
– Вы проверяли?
– Конечно, – она кивнула. – Но, возможно, недостаточно тщательно. Завтра я еще раз осмотрю все в редакции. Может быть, в архиве или серверной.
– А как насчет Лебедева? – напомнил я. – Вы говорили, что он мог знать больше, чем признает.
– Да, но как его проверить? – она развела руками. – Он не станет откровенничать со мной, а тем более с вами.
Я задумался. Действительно, подойти к Лебедеву напрямую было рискованно. Но может быть, есть другой способ?
– А что, если проверить его через третье лицо? – предложил я. – Кого-то, кому он доверяет, но кто также связан с нами?
– Например? – Вера скептически подняла бровь.
– Например, Левин, – я понизил голос. – Мы знаем, что он был связан с вашим братом. Возможно, он знает и Лебедева.