Не хочется наступать на те же грабли. Так что Драго останется за бортом.
Впрочем, я не думаю, что он очень расстроится. Баб тут полно, найдёт другую.
Или даже трёх. Он большой, ему можно.
Блин, о чём я думаю…
Саша
День выдался просто невероятный!
Когда мы добрались до лагеря, негры-дежурные уже доваривали суп, молодцы. А после обеда началась вторая часть программы,и это было нечто!
И по стропе мы ходили – Дэн так вообще на ней сальто делал! – и палатки на скорость ставили,и ползали под натянутыми вкривь и вкось верёвками, потом по ним же, как по паутине, возвращались обратно, а для передышки вязали замысловатые узлы.
А ещё поднимались из «пещеры» с помощью спелео-снаряжения. Это на дереве, конечно, но там так хитро всё было устроено, что верёвка не кончалась. Я метров на сто вверх подняться успела, пока не пришёл Дэн и не испортил мне всю малину, потребовав освободить аттракцион.
О-о-о, сколько у меня останется впечатлений! Правда, мне показалось, что восторг разделяют не все. Ну и пусть! Что они понимают в настоящей жизни, да?
Вечером Драго отогнал всех от камбуза и что-то тайное там шаманил. Мы же собрались у большого костра, распевая песни под гитары. Но вскоре слюни от запахов, прилетавших с «кухни», стали мешать пению – в нём появились шипящие, булькающие и сглатывающие звуки.
И когда Драго притащил огромный казан, больше похожий на щит или панцирь черепахи, полный жаренного в специях мяса, со всех сторон послышались крики восторга.
Мясо было просто объеденным, пахло божественно и таяло во рту. Всем досталось по пять кусочков, но я бы и десять слопала! А вот Ева мясо не ела. Когда я уже облизывала пальцы, она придвинула мне свою тарелку.
– Эта пища богов не для меня, Сань.
– Опять голодная останешься?
– Ничего, жрать на ночь вредно.
Драго это заметил, но ничего не сказал,только усмехнулся. Не знаю, может, решил не подкалывать её при всех? Не верю, что он не пройдётся по Еве потом!
А когда совсем стемнело, она протянула:
– Я смотрю, нас стало немного меньше. И ужин был необычайно вкусный. На чём мы там вчера остановились? - Ева лениво потянулась. Я заметила, что Драго с большим таким интересом пялится на её грудь, которая в эту секунду красиво очертилась натянутым свитером. – Ах, ну да. Проснулись наши студенты поутру, а их осталось уже восемь. Почти как нас…
Народ ощутимо напрягся, а Серый заиграл что-то пронзительно-щемящее. Как в фильмах ужаса.
Наклонившись к заледеневшей мне, Ева шепнула: «Всё, что я рассказываю, – сказка. Ты, главное, не бойся». И я чуть расслабилась. И правда, чего это я?
– Итак, наши восемь туристов вновь решили попытаться выйти из леса. Собрали палатку и потопали, но не по тропинке, а в самую чащу. Решили – вдруг у них получится выйти так, раз тропинка водит по кругу? Шли они долго,и чем дольше шли,тем гуще становился лес. Гуще и темнее. И ни звука, ни шороха,только треск сухих веток под ногами и шелест прошлогодних листьев…
Ева всё понижала и понижала голос, и мы тоже затаили дыхание. Ой, что-то будет…
– А потом туристы вдруг обнаружили, что их теперь не восемь, а семь. Куда-то пропала одна из девочек, причём никто и не заметил, как это случилось. Вроде бы только что была здесь – и вот, уже нет…
– А на ветках ближайшего дерева болтались её глаза? - спросил Дэн с какой-то странной надеждой. Ева покосилась на него с неодобрением, ухмыльнулась.
– Что ты, Дэн, наша ведьма отличается извращённым чувством юмора… и разнообразием гастрономических вкусов. Так что глаза висели не на ветках дерева. Ребята нашли части тела подруги в своих рюкзаках – кто-то вытащил пальцы, кто-то – глаза, а кто-то – уши. И только у мальчика, который встречался с этой девочкой, оказалось в рюкзаке её вырванное из груди трепещущее сердце.
– Матерь божья, – пробубнил кто-то справа от меня.
Это да. Страх-то какой! Даже если просто сказка.
– А вечером, - продолжала Ева невозмутимо, - ребята вновь вышли из чащи на уже знакомую им полянку. Есть им не хотелось, особенно после найденных в рюкзаках пальцев и глаз, поэтому они быстро поставили палатку и набились внутрь. Всю ночь тряслись от страха, толком не спали, но… – Ева почти весело щёлкнула пальцами, а музыка смолкла, оборвавшись на самой высокой ноте. - Ночью, как ни странно, никто не умер.