У Вероники разболелась голова. Внутренний ипохондрик тут же выставил диагноз: острое предынсультное состояние. Некоторые из врачей (и Вероника в их числе) — самые мнительные на свете люди, потому что в отличие от «немедиков» у них больше вариантов смертельных диагнозов на каждый симптом. А если симптом не один, а несколько, то и предполагаемые диагнозы разнообразнее.
«Это просто головная боль, — сказала себе Вероника, — просто головная боль, и все. Ты не брызнула в нос, вот и началось. Сейчас присоединятся уши. Давай-ка освободи дыхание, выпей таблетку от головы и заодно снотворное. И перестань думать о боли».
Она так и сделала. Едва пробило нос, она почувствовала неприятный запах, исходящий от кухни комфорт-класса, что был позади нее. Пахло так, как будто вместе с курицей и рыбой запекают кусок ковра. Бортпроводница привела себя в порядок, поправила прическу и приступила к обслуживанию как ни в чем не бывало. Любезно предложила Веронике меню, но та отказалась. Есть не хотелось. Она стала проваливаться в сон.
Ее разбудила аккуратная возня рядом. За иллюминатором было темно, в салоне тоже погасили свет. Когда Вероника засыпала, соседнее кресло пустовало, как и при взлете, а сейчас в нем уютно устроился парень-бортпроводник из салона комфорт-класса. Он был симпатичным, и даже большое родимое пятно на лице не сильно его портило.
— Я вас побеспокоил. Прошу прощения.
— Ничего страшного, я под снотворным и сейчас снова усну, — ответила Вероника. — Как понимаю, вашу каюту заняли.
— О нет, каюта — это для пилотов и старшего бортпроводника. Обычно мы занимаем свободные места в комфорт-классе. Этот рейс битком, есть только несколько свободных мест в бизнесе, поэтому я с вами.
— Рейс не из простых, — сказала Вероника. — Надеюсь, все худшее позади.
— Ой ли? Что будет после посадки, еще никто не знает. Боюсь, ничего хорошего.
Нос снова заложило, значит, она проспала больше двух или даже трех часов. Но узнавать не хотела — нет ничего неприятнее, чем думать, что прошла уже вечность мучительного полета, а на самом деле семь минут.
— Имеете в виду оформление тела? — спросила она, лениво ковыряясь в необъятном кожаном мешке под названием «дамская сумочка».
— Да, именно. Достанется всем. Каждый напишет по тому «Войны и мира» с объяснениями, будет усиленная переподготовка, повторный экзамен на оказание первой помощи. Повезет, если комиссия сделает вывод, что все было сделано правильно. А вот если нет, то и уволить могут.
— Ну, вам переживать не за что, вы ведь не в этом салоне работали, верно? И не являетесь старшим бортпроводником.
— Экипаж есть экипаж, — ответил мужчина, зевнул и повторил: — Достанется всем. Ну, вы спите, а то распугаете свое снотворное.
Вероника кивнула и укрылась пледом. Парня, по всей видимости, волновало не столько снотворное Вероники, сколько его собственные час-полтора на сон. Она прикрыла глаза, но все же спросила:
— Почему самолет не посадили? Ведь это кажется самым разумным. Пять минут — и мы были бы на земле. Сдали бы бортпроводницу и полетели бы дальше.
Он тихо ответил:
— Если бы мы сели, то включился бы протокол замены. Искали бы нового старшего, снова инструктаж, все это затянулось бы. В самолете куча людей, есть стыковочные рейсы, не говоря уже о расходах на взлет-посадку, новый эшелон… Авиакомпания понесла бы убытки.
— Сопоставимые с человеческой жизнью?
— Намного больше. Примерно раза в три. За смерть на борту родные Ольги получат компенсацию, может быть, в районе миллиона рублей. А возврат и задержка вылета могут совокупно обойтись под трешку.
Из кухни снова донесся неприятный запах.
— Неужели опять кормить будут? — спросила Вероника, не открывая глаз. Бортпроводник не ответил. Видимо, уже спал.
Будить его она, конечно же, не стала и собиралась сама провалиться в сон, но чертов мочевой пузырь приказал в срочном порядке встать и отправиться в туалет. Вероника тяжко вздохнула, стянула с себя плед, аккуратно протиснулась, стараясь не задеть ноги проводника, и направилась в туалет, что напротив каюты с трупом.
— Вам что-нибудь нужно? — спросила та самая бортпроводница, увидев Веронику. Она сидела на откидном сиденье в кухонном отсеке и копалась в телефоне.
— Нет, спасибо, я в туалет.
— Хорошо. Если что-нибудь будет нужно, я к вашим услугам.
Это было очень мило.
Закончив свои дела, Вероника вышла из туалета и остановилась.