Я танцевала в окружении парней, — нет, в окружении мужчин, — ловила их восхищенные горящие взгляды, и мне нравилось ощущать себя желанной. Не знаю, может, это грязно и пошло, но я завелась еще сильнее и отдавалась танцу, позабыв о Пете, о скором бегстве из столицы, о Мелёшине с его невестой, об отце, мачехе и премьер-министре. Обо всем забыла.
Велика сила толпы, дрыгающей конечностями в такт музыке, ибо толпа и я в том числе находилась в трансе, сродни наркотическому. Композиции сменяли друг друга, и в перерывах между ними меня осыпало разноцветными звездочками и дождем из золотинок, обволакивало розовым дымом с клубничным запахом и забрасывало лимонной иллюзорной пеной. Наконец, быстрый блок сменился медленной песней, и Рэм, кивнув другу, обнял меня.
— Потанцуем? — спросил, улыбаясь.
— А то! — согласилась я. Адреналин пёр из меня как дым из трубы океанского лайнера. До чего же здорово живут люди, которые могут позволить себе приходить в клуб каждый вечер и сбрасывать груз забот в ритмичных телодвижениях!
В грустной песне певица рассказывала историю о том, что возлюбленный бросил её ради другой, и я, слушая, сравнивала судьбу песенной героини с собой. Ну и что? Меня совсем не задевает новость о скорой женитьбе Мэла. Пусть хоть сто раз женится и разводится — мне всё равно.
Значит, помогла увеселительная терапия! — воодушевилась я и взглянула на партнера, который уверенно вел меня в танце. Он улыбался, и в глазах у него мерцали голубые ершистые звездочки.
— Бабочки на платье непередаваемо прекрасны, как и их владелица, — сказал Рэм, наклонившись к моему уху.
Комплимент вызвал прилив смущения. Пора бы привыкать к лести и не падать в обморок от шаблонного: "Ах, вы красивы!", но как привыкнуть, если любезности впитывались мной как влага в потрескавшуюся без дождей землю?
— Как вам удается создавать их? — спросила Рэма, подразумевая под вопросом мозаику — такую же, как в глазах у Мэла.
— Никак. Произвольно, — ответил он. — Они активизируются, когда я смотрю на женщину, которую хочу.
От неожиданности я опешила и застопорилась, наступив Рэму на ногу.
— Простите… ой…
Вместо ответа он поднял мой подбородок и поцеловал — глубоко, захватив полностью губы и прижав к себе.
Рэм целовался классно, с этим не поспоришь. Улётно, — как говорили интернатские девчонки, расписывая в подробностях свидания с парнями. Я же улетала непонятно отчего: то ли от красивой песни, царапающей душу, то ли от недавних скачков на танцполе, то ли от близости симпатичного парня. Даже обняла его за шею, чтобы было удобнее.
Мак сканировал помещение. Тщетно, аура Дэна пропала, вернее, его самого не было в "вулканическом" зале. Уединился где-нибудь с тел… девушкой и наверстывает упущенное, когда нужен как никогда, — подумал с досадой Мак.
Зато аура Мэла пугала — черная как угольный смог, разраставшаяся, уродливая, страшная. Скоро рванет, Мак это видел и без волн.
— Ну, и зажгли вы в тачке, — поделился он с другом, когда они, войдя в клуб, отстали от остальных. — Ты же собирался объяснить ей. И возможность была.
— Сорвался, — взъерошил волосы Мэл. — Хотел — и забыл.
— Я бы тоже забыл, — схохмил Мак и осекся. Таких шуток Мэл не понимал.
— Еще успею, — заверил тот, скорее, себя.
— Не завидую. Тебе придется попотеть, — посочувствовал Мак. Аура девушки была нестабильной, оттого что хозяйка бросалась из крайности в крайность. А всем известно, что любая крайность тянет за собой далеко идущие последствия.
Мэл рассказал, что люди его отца "довели" лимузины до клуба и однозначно будут пастись неподалеку — как минимум двое.
— Короче, ты впух, — констатировал Мак. — По полной программе. Не представляю, как выкрутишься. Поехал бы домой, отоспался и завтра со свежими…
— Нет, — отрезал Мэл. — Только сегодня.
Своим упрямством зарабатывает на хребет проблемы, одну за другой, — посмотрел Мак на друга и отвернулся. Лучше не смотреть. Черная сажа грызла и сжирала саму себя, мутируя и увеличиваясь на глазах.
Долбанный провокатор! — переключил Мак внимание на бывшего одноклассника, танцующего в красном круге. Между Рэмулом и Мэлом с первого дня школьного знакомства возникла конфронтация, переросшая с годами в соперничество. Они выдирали друг у друга первые места на цертамах[8], шлифовали покрышки в гонках за призовую кассу, отбивали красивых девчонок, на спор выясняли, кто больше пьет и не пьянеет.
После окончания школы жизнь развела непримиримых противников в разные стороны, чтобы изредка сталкивать лбами. Как, например, сегодня.