— Вентиляция?
Пришлось вкратце рассказать о перипетиях моих пряток и мытарствах в коммуникационных трубопроводах, а также о ночевке у невидящих.
Мэл заставил меня повторить рассказ дважды и каждый раз задавал новые вопросы: сколько было мужчин? не обижали ли они? не приставали? не оскорбляли? где переночевала и как? что кушала?
Я повествовала максимально сжато, не называя имен, паролей и явок, о чем напрямик предупредила Мэла.
— Если бы я знал! — снова сжал он меня в объятиях.
— А дальше что произошло?
— Дальше?… Понаехала туча важных лиц и немерено дэпов[19] с первачами[23]. Поскольку остановить драку мирным путем не получилось, им пришлось запускать в подвал слезоточивый газ.
— Неужели? — ахнула я, приложив руку ко рту.
— Я успел создать ovumo[26] — для себя и… ну, для Снегурочки, поэтому, когда всё закончилось, мы выбрались оттуда на своих двоих. Воспользовались суматохой. Посадил ее в машину отца и отправил домой, а сам вернулся назад. В департаменте отца работает мой знакомый, поэтому на меня закрыли глаза.
— А остальные? Макес, Дэн, их подружки?
— Про подружек не знаю, а Мак и Дэн выдюжили, сообразили, что к чему, — сказал Мэл, и его лицо вдруг посуровело, будто он вспомнил нечто неприятное. — Спустился, а внизу полнейший ералаш, и тебя нигде нет. В общем, мы искали среди раненых, арестованных и… погибших, — выговорил он неохотно, — а другие дежурили в общаге, перед институтом и на всякий случай в холле у Списуила, чтобы наверняка не пропустить.
— Мэл, бедненький, — всхлипнула я, расчувствовавшись. — Тебя, наверное, отдача скрутила?
— Уже прошло. Да и несильно прихватило, потому что вовремя остановился. А этот свинарь бросил тебя и не защитил! Пусть выползет из отделения, начищу ему рыло до блеска! — разошелся неожиданно Мэл.
— Не надо, пожалуйста! Хватило того, что произошло в клубе.
— Поглядим, как он будет умолять, чтобы ты простила, — предупредил Мэл, не отказавшись от физической расправы. — Слушай, получается, я должен сказать спасибо тем… ну, тем, которые спасли тебя из раздевалки…
— Представь, вдруг вентиляция оказалась бы во-от такой? — Я состроила руками крошечный квадратик. — А если бы они бросили меня одну?
— Эва! — он снова прижал меня, потрясенный возможным исходом. — Но ведь в общем зале ничего не горело, иначе мы задохнулись бы. Выходит, вас выкуривали иллюзорно. Ну, попадись мне этот гадёныш! — ударил Мэл кулаком по стене. — Эва, заткни уши.
Рассмеявшись, я опять устроилась под боком, вырисовывая крендельки на его груди.
Некоторое время мы молчали.
— Мэл, что теперь с нами будет? Твой отец и мой отец…
— С моим я разберусь. А что твой?
— Он не позволит погубить в одночасье то, что выстраивал годами. Ему проще избавиться от меня, чем рисковать карьерой и семьей.
— Не понимаю его логики. Он же всегда был на виду: сегодня чуть чаще, вчера чуть реже. О его первом браке знали, и о тебе тоже.
— Разве ты знал? В генеалогических справочниках обо мне нет ни слова, в популярных энциклопедиях вообще пишут краткую биографию без упоминания о разводе и о дочери. Если бы не прием, я бы доучилась до последнего курса, и никто не догадался бы, что мой отец — министерская шишка. В свое время он создал в узких политических кругах имидж родителя, который не бросил ребенка, несмотря на ошибки молодости. Это такая хитрая тактика, изображающая бесхитростность. Все мы ошибаемся, ведь так? Люди готовы принять и простить, когда человек отбрасывает гордость и идет с покаянием. У отца получилось. Возможно, он рассчитывал выжать еще что-нибудь из наших семейных отношений, но основную роль я сыграла, поэтому он в любой момент может расторгнуть наше соглашение и переиграть по-своему.
— Что-нибудь придумаем, — притянул меня Мэл. — В любом случае, твой отец просто так не избавится от тебя.
— Получается… мы объявляем войну, — заключила я неуверенно.
— Ты боишься? Думаешь, заварю кисель и свалю в самый ответственный момент?
— Мне страшно. Мэл, мы знакомы месяц, и за это время моя жизнь успела встать с ног на голову.
— Было бы проще, если бы оба папаши смирились с нашим выбором и дали нам возможность самим разобраться. Но если они не хотят по-хорошему, придется заставить их понять.
— Может… не стоит так решительно? Вдруг у нас не получится?
Мэл поднял мой подбородок и заглянул в глаза:
— Не собираюсь быть пешкой в чужих планах и готов рискнуть по этому случаю. А ты?