Иной не только становится на задние лапки, но ещё и принимает при этом доктринерский и нравоучительный тон. Начинает обзывать «антижоао» любого человека, не утратившего ещё, в отличие от него, способности здраво судить о жизненных явлениях и абстрактных понятиях.
Инженеры человеческих душ смотрят на такого и одобрительно качают головой: посмотрите на это дрессированное гоя-животное, как изящно оно стоит на задних лапках, а как проповедует — пусть в словах его и нет смысла, но зато сколько усердия и политкорректности! А не похвалить ли нам его? Может, оно вообще тогда замурлычет или захрюкает от удовольствия? Душа гоя — потёмки, в ней нет света (как учит Талмуд и как написано в каббалистической книге «Зохар»).
Если только Вы приняли такие правила игры, то Вам следует безоговорочно отказаться от всяких иллюзий в отношении собственной духовной и интеллектуальной свободы и своих, якобы, православных убеждений. Нет в них ничего православного.
Власть слов и символов над сознанием; методы дрессуры
Я давно уже заметил, что так называемые евреи, как правило, реагируют двояко на попытку научного анализа этимологии термина АНТИСЕМИТИЗМ — либо ведут себя очень эмоционально, впадая в истерику, либо, наоборот, сразу же теряют всякий интерес к теме.
Такое впечатление, что они считают себя обладателями монопольного права на словотворчество и придают такой монополии некое мистическое и, вместе с тем, онтологическое значение — вполне в древнеегипетских традициях. Как будто опасаются вместе с «законным правом логомахии» утратить контроль над сознанием гоев — над их волей, ценностными ориентирами, мнениями и, следовательно, поведенческими стереотипами.
Похоже, даже временная утрата такой монополии привела бы к крушению всего жидовского мировоззрения, их взгляда на самих себя как пупов вселенной и столпов мироздания, и, возможно, в очередной раз отсрочила бы пришествие долгожданного Мошиаха и предполагаемое окончательное порабощение гоев (по крайней мере, ещё на пару сотен лет).
Власть слов и символов над сознанием людей воистину поразительна. Сейчас много пишут об эгрегориально-матричных методах управления и о власти всевозможных эгрегоров над человеческим сознанием. Существуют даже специальные академии, где за умеренную плату желающих могут обучить всяким скотским демоническим трюкам над ничего не подозревающими благонамеренными обывателями.
Не знаю, кого именно в такие академии принимают и чему конкретно там учат (скорее всего, просто морочат голову), но вот создание таких понятий, как «ЕВРЕЙ» или «АНТИСЕМИТИЗМ», их энергетическая накачка и замыкание на эти «эгрегоры» психики многомиллионных масс обывателей во всех странах мира — это воистину гешефт ХХ-го века, высший пилотаж бесструктурного эгрегориально-матричного управления.
Кто когда-нибудь доказал, что «антисемитизм» — это плохо? Никто и никогда. Более того, это невозможно сделать уже хотя бы потому, что такая попытка потребовала бы дать ясное определение самому термину «АНТИСЕМИТИЗМ», а это сразу бы обесценило его и лишило бы, что называется raison d’etre. Немедленно исчез бы всякий смысл его существования, и слово попросту вышло бы из употребления.
Каким же образом закрепляется в сознании людей негативное к нему отношение? Об этом я говорил раньше — прежде всего, путем многократного повторения термина вместе с сопутствующими ему отборными эпитетами, обладающими значительной эмоциональной нагрузкой: пещерный, дремучий, дикий, животный, первобытный.
Гой ещё по-прежнему не понимает смысла слова «антисемитизм», но зато оно приобретает для него определенную эмоциональную окраску, ассоциируется с иными, хорошо ему известными (внушенными ранее) негативными понятиями. Эта эмоциональная окраска может приобретать особую силу (вплоть до полной уверенности объекта внушения в «понимании им смысла термина») с помощью дополнительной «воспитательной» системы наказаний и поощрений со стороны властных структур.
В результате подобной целенаправленной дрессуры сознание гоя засоряется множеством двусмысленных, неопределенных или совершенно бессмысленных понятий. При активном их вовлечении в процесс мышления и речи они заражают и все остальные, ситуационно близкие к ним понятия, и у такого человека может полностью нарушаться вся организация психики.