— Черт возьми, Сейдж, надо же мне когда-то дышать, — сказал Харлан, когда ему удалось-таки высвободить рот.
— Но ведь ты сказал, чтобы я поцеловала тебя так, как мне хочется. Я и делаю, что ты велел.
— Так ведь это к слову пришлось. — Улыбаясь, Харлан приложил палец к ее влажным губам. — Я другой такой чертовки не встречал.
— Я чаще всего не знаю, то ли мне следует влепить тебе пощечину, что ли поцеловать.
Засмеявшись, Харлан распахнул борта ее выцветшей джинсовой куртки, наклонил голову и уткнулся в ее грудь. Сейдж высвободила его рубаху из-под пояса и запустила под нее руки, чтобы почувствовать ими его тело.
Губы Харлан ласкали ее груди сквозь вязаный свитер. Задыхаясь, Сейдж прошептала:
— Так бы и убила тебя за это!
— За что? За что?
Он приложился открытым ртом к ее соску.
— Нет, — прерывисто выдохнула Сейдж, — за то, что ты меня заводишь, когда я не могу тебя иметь.
Харлан продолжал целовать ее сквозь свитер, а рукой расстегивал ей джинсы. Он потянул за молнию и засунул руку внутрь.
— Я почти хочу, чтобы был…
— Ты о чем? Чтобы было что?
Он положил ладонь на низ ее живота.
— Чтобы был ребенок!
Сейдж внезапно глотнула ртом холодный воздух и замерла в его объятиях.
— Не надо мне так врать, Харлан Бойд! Ты же убежишь, как заяц.
Он покосил глазом, будто примериваясь.
— Нет, я думаю, это было бы прекрасной причиной, чтобы остаться. Хотя, по-моему, Сейдж, уже и ты достаточная причина, — хрипло добавил он.
— Я знаю, у тебя была уйма женщин. Ты бросал их пачками. — Под рубашкой Сейдж крепко вцепилась в волосы на его груди. — Но Сейдж Тайлер тебе будет на так просто бросить и еще сложнее забыть.
— Ты права. — Пальцы его ласково подкрадывались и вот нащупали влажное и мягкое. Он грубовато добавил: — Хрен тебя забудешь, как тут тебя бросишь!
Разгоряченные, взволнованные, растрепанные ветром, они прибыли в дом на ранчо, когда все уже собрались в столовой. Сейдж тут же оказалась в объятиях Лори.
— О, как я рада, что ты так прекрасно выглядишь! Правда, Пэт, она выглядит замечательно?
— Конечно. Как в старые, добрые времена.
Лори отстранилась от дочери и внимательно посмотрела ей в лицо.
— Наконец-то, у тебя снова искорки в глазах, и цвет лица восстановился. Уж не знаю, чем ты занималась, но это, несомненно, пошло тебе на пользу.
— Я… я работала очень много. И я поехала верхом за Харланом. А ло-лошади п-попал камешек, поэтому обратно мы ехали в ним с грузовичке. Мы, это, мы окна не закрыли. А потом, когда добрались, пришлось о лошади позаботиться, вот и задержались. — Она перевела дух. — Мама! Пэт! Добро пожаловать домой. Как ваш медовый месяц?
Чейз, который пристально наблюдал за сестрой и Харланом, покосился на Лаки. Тот тоже наблюдал за вновь прибывшими с нескрываемым подозрением.
— Мы тут грудинку в плиту поставили, чтобы не остыла, — сказал Чейз. — Пойду достану.
— А я помогу.
Лаки проинструктировал Девон, куда кого посадить, и поспешил вслед за братом на кухню.
Когда они остались там одни, Чейз приподнял бровь в молчаливом вопросе.
Лаки молча кивнул.
— Я люблю тебя, Сейдж.
Едва ее глаза открылись, как кто-то зажал ей ладонью рот. Не успела она толком испугаться, как узнала Харлана, который низко склонился над ней.
Через его ладонь она попыталась спросить, какого черта он пробрался в ее комнату среди ночи. Вместо слов выходило нечленораздельное мычание.
— Тсс! Если Лаки меня здесь застукает, да еше увидит, что я сжимаю тебе рот, он с меня заживо шкуру спустит, а уже потом будет спрашивать. — Она изо всех сил закивала головой. — Хорошо. Тогда лежи тихо и слушай.
Харлан лег рядом с ней, но ладонь со рта ее не снимал.
— Ты слышала, что я сказал? Я люблю тебя, Сейдж! Ты отвратительная. Тупоголовая. Чокнутая. Избалованная. Ты врешь все время. — Она с ненавистью смотрела на него. — Но с тобой чертовски здорово, ты восхитительна и непредсказуема, как ветер. Ты целуешься, как лучшая девочка по вызову. А кексики ты сегодня испекла совершенно съедобные. А веду я к тому, что если — и это Если с большой буквы, — если бы я попросил тебя стать моей женой, ты бы сказала мне «да»?
Лежа совершенно неподвижно, девушка смотрела в лицо Харлану поверх его ладони. «Когда-нибудь, — пришла вдруг ей в голову совершенно иррациональная мысль, — я смогу рассказать внукам, как по-сумасшедшему их дедушка сделал мне предложение».
Сейдж медленно кивнула.
— О, проклятье! — выругался Харлан. — Как я надеялся, что ты скажешь «нет». Тогда я просто поблагодарил бы тебя от всей души за мило проведенное время, за пару потрясающих соитий — и убрался бы отсюда, раз «Тайлер Дриллинг» сошла с мертвой точки. А так… — Он издал хрип, означающий полное отчаяние, и покачал головой. — Поскольку ты сказала «да», это значит, что нам обоим следует хорошенько подумать. Я полагаю, ты меня тоже любишь, а?
Она кивнула.
— Я не то, что ты хочешь, Сейдж. Она кивнула, нечленораздельно протестуя.
— Я никогда не стану важным доктором и не буду разъезжать в модном «лимузине». Я никогда не стану гладким и прилизанным. То, что видишь, то и получишь.
Она с рвением закивала головой.
— Но ты же хотела совсем иного со всеми вытекающими отсюда капканами.
Она покачала головой в знак несогласия.
— Ты знаешь, как я живу. То есть, конечно, мы бы не стали жить в трейлере. У нас тут где-нибудь был бы дом, но отнюдь не такой особняк, как у Белчера. — Харлан сверлил ее глазами. — И я не стал бы забивать наш дом ненужными вещами, просто чтобы поразить соседей.
Она пожала плечами.
— Но одно я тебе обещаю. — Харлан надвинулся на нее, почти придавил ее тело своим. Голос его стал мягок и сексуален. — Я тебе не изменю, Сейдж. И каждую ночь буду очень хорошо любить тебя. А иногда и днем. Когда речь идет о занятии любовью, я становлюсь очень щедрым. Я все могу, детка. Все, что хочешь. Нет ничего, что я не сделал бы, только чтобы тебе было хорошо.
Она сглотнула.
— Когда каждое утро я отправлялся по делам, ты могла бы и догадаться, что самое значимое для меня — ты. Не бабки, не успех, не желание выделиться.
Свободной рукой он скользнул ей в волосы и опустился на подушку рядом с ее головой.
— Так что подумай обо всем хорошенько, Сейдж! Ты — совладелец компании, которая вот-вот расцветет буйным цветом. И ты выйдешь замуж за представителя наемного труда.
Она закатила глаза, будто говоря: «Ну, не надо же!»
— Да что, вообще, черт возьми, знаешь? Ты же просто сопливая девчонка.
Она покачала головой.
— Ты сообразительней меня.
Она снова покачала головой.
— Красивее.
Снова покачала.
— Сексуальнее.
Неистовое «нет».
— Неужели? — спросил он польщенно. — Уж во всяком случае, нежнее.
Харлан пригнул голову и принялся подбородком сдвигать простыню с ее плеч. Он поцеловал Сейдж в шею, потом в ключицу, потом пониже, сдвигая одновременно простыни. Когда губы его достигли верхнего изгиба ее груди, он поднял голову.
— А там нет ничего под этим?
Она кивнула головой.
— Господи! — Харлан застыл, как бы взвешивая все за и против. Чтобы помочь ему решиться, Сейдж двинула плечами и обнажила грудь.
Со стоном он спросил:
— А ты уверена, что они не узнают, что мы…
Она покачала головой.
— Тогда о'кей! Но ты должна пообещать, что не будешь издавать этих вот своих икающих стонов.
По-прежнему одной рукой он стянул с себя джинсы — единственный предмет одежды, который на нем был, — и скользнул под простыню рядом с ней. Со вздохом он обнял ее за талию одной рукой и притянул к себе. Его орган, сильный и налитый, оказался зажат между их животами.
Сейдж вздрогнула от ощущения, пробежавшего по ее телу. Сердце ее переполнялось любовью и радостью. Она призывно потерлась о него. Распластываясь по ней, Харлан склонил голову для поцелуя. Только тут убрал он ладонь с ее рта.