Вчера впервые за долгое время я встретила X, как ее обозначил Уно-сан. Она доверилась ему, когда собиралась покончить с собой, и в итоге он спас ее от смерти.
У ее мужа есть ребенок от другой женщины, муж сильно привязан к новой семье; поэтому X тоже думала, что своей смертью принесет счастье этой женщине и ее ребенку. Однако благодаря удачному решению эта, казалось бы, безвыходная ситуация изменилась к лучшему.
Это решение выглядит несколько странным. Ее муж четко разделил свое время между двумя семьями. Первые три дня недели он проводит с ребенком, а на остальные четыре дня возвращается к Х-сан в их дом. На другой неделе все происходит в обратном порядке.
В первое время, когда X. проводила дни в одиночестве, думая о том, что сейчас муж с ребенком и его матерью обедают за общим столом, ей было невыносимо тяжело. Однако, когда муж возвращался к ней, она начинала думать, что сейчас та женщина и ее ребенок обедают в одиночестве; в результате всех этих размышлений она осознала, что обе они оказались в одинаково грустной ситуации. Это была первая ступенька, которую ей пришлось преодолеть.
Она говорила мне, что второй ступенькой было ее решение считать себя незамужней в те дни, когда она остается одна. С самого утра она планировала предстоящий выход из дому, надевала новый желтый костюм из тонкой ткани, прикалывала дешевую, но прекрасно подходившую к костюму большую серебряную брошь и отправлялась в театр или в культурный центр; таким образом она научилась проводить время своего вынужденного одиночества свободно, весело и легко.
Третью ступеньку ей удалось преодолеть буквально на днях. Она захотела поехать с подругой в Австралию, но муж должен был провести остаток недели в ее доме. Тогда она сказала ему: «Ты меня извини, но не мог бы ты остаться у той женщины на всю неделю?» Австралия произвела на нее неизгладимое впечатление, ей очень понравилось это путешествие за границу; при этом она добавила: «Боюсь, что, выпроводив мужа к сопернице дополнительно один раз, я со временем привыкну к этому и буду радоваться такому повороту событий, так что нужно быть осмотрительней». Интересно, что муж принял ее отсутствие близко к сердцу. Он сказал ей: «Ты, пожалуйста, по возможности, будь дома, когда я возвращаюсь. Нам есть о чем поговорить».
Она смеялась, когда рассказывала об этом: «Он напоминает печального влюбленного, которому я не позволяю быть рядом с собой».
Она вырвалась из того ада, в котором пребывала до встречи с Уно-сан. Х-сан говорит, что если бы в тот день она не встретила Уно-сан, ее жизнь закончилась бы, ведь она была на грани самоубийства. Поэтому, если кто-то говорил о нем плохо, она отвечала, что молится о жизни Уно-сан. Она верит, что есть и другие люди, которые счастливы благодаря Уно-сан.
Я сказала ей:
— Но этот человек часто говорил первое, что взбредет в голову. Он лгал.
На что она ответила:
— Это ничего, что лгал. Разве не бывает лжи во спасение? Когда в самые тяжелые моменты жизни нам лживо льстят, это придает уверенности, помогает встать на ноги.
Она — женщина, знающая человеческую душу…
Правда, неизвестно, кого и где спасла ложь Уно-сан, но… Ведь бывает, что и ложь может кого-то спасти.
Х-сан было даровано спасение, а вот семья той женщины, которую он изнасиловал, вломившись в дом, пережила настоящую трагедию.
Состояние мужа так и не улучшилось. Если раньше был просто психический надлом, то в последнее время заметно ухудшилось и его физическое состояние… Я слышала, что у него проблемы с печенью… И все очень серьезно. Возможно, ему осталось жить совсем немного.
Сама жертва потеряла волю к жизни. По словам моей сестры, которая проведала ее, в доме стоит ужасный запах. В кухонной раковине, в туалете — всюду царит зловоние. Даже когда берешь на руки ребенка, начинаешь невольно принюхиваться к одежде — чистая ли она. Однако запах исходит не от малыша.
Сестра сказала, что причина, вероятно, заключается в том, что женщина просто перестала убирать в доме. Она никогда не была неряхой, просто она — слабая женщина. Ей нужно было гордо поднять голову и прямо смотреть людям в глаза, ведь в случившемся не было ее вины. Это остудило бы пыл некоторых критиков.
Но ответственность целиком и полностью лежит на Уно-сан. До того дня это была энергичная, счастливая женщина, хорошая хозяйка, следившая за домом, она весело смеялась вместе со своим жизнерадостным ребенком.
Вьюнки, что Вы с Вашей семьей видели в моем доме, в этом году цветут просто прелестно. Опорой для них служит засохшее дерево. Это очень эффектно, когда живые, благоухающие цветы обвивают засохшее дерево. Срубать засохшие деревья нельзя. Я всегда ухаживаю за ними. Засохшую сирень в моем саду обвивает китайская текома.[56] Сирень я посадила только в позапрошлом году, поэтому она не успела вырасти. Ее привезла с Хоккайдо сестра. Мне сразу подумалось, что вырастить ее будет довольно сложно, но я обожаю душистые цветы, и рискнула, все-таки посадила. Обычно сирень зацветает спустя несколько лет, а в прошлом году она вдруг так расцвела, что я подумала о том, что стоит начать разводить сирень и в Сёнане; но потом ее силы словно иссякли, и она засохла. Через несколько лет сирень снова покроется цветами — уже цветами текомы. Я даже с деревьями так поступаю: беру на себя ответственность за их рост и процветание, хотя ничем с ними не связана; вот и Уно-сан вызывает у меня жалость, он — несчастный человек.
Если бы я была приговорена к смертной казни, то попросила бы отдать мои внутренние органы кому-нибудь для трансплантации. Только в этом случае я смогла бы полностью оправдать свое существование. Когда наступит время, что не нужно будет пересаживать внутренние органы, я придумаю что-то еще, чтобы быть полезной людям. Но я не могу посоветовать Уно-сан поступить так же. Мы — не муж и жена, и решение, касающееся собственной жизни и смерти, ему следует принять самостоятельно.
Вчера я случайно разговорилась в цветочном магазине с одним человеком.
Он не занимается садоводством, но рассказал, что американские индейцы верят, что вьюнки «Синева небес» могут вызвать галлюцинации, поскольку содержат амиды кислот. Правда, токсичность цветов невелика; я не знаю, что это за ядовитое вещество, но можно предположить, что по своему воздействию оно напоминает ЛСД.
Иногда я думаю, а если бы сама жизнь Уно-сан, все совершенные им преступления оказались бы просто-напросто галлюцинацией?
С весны прошлого года дом старушки Ивамуры пустовал. Когда ее положили в больницу, дочь, не сразу пришедшая навестить свою мать, говорила, что посоветуется с родственниками насчет этого дома. На самом же деле, она сразу начала приискивать покупателя. Говорят, что она заломила непомерно высокую цену, которая никак не устраивала тех, кто издавна жил в этих краях. Злые языки судачили, что участок могла купить только какая-нибудь компания по строительству многоквартирных домов.
С конца сентября в пустом доме начали мелькать какие-то люди — торговцы недвижимостью или их клиенты, — никто не видел их лиц и не мог точно сказать, кто это такие.
Однажды в начале октября Юкико вышла из дому, чтобы подмести у ворот, и увидела дочь покойной Ивамуры, Наоко.
— Ой, — охнула Юкико, сжимая метлу.
— Давно не виделись, — сказала Наоко и перешла узкую дорожку. — У меня в семье столько всего стряслось, что я почти и не заглядывала сюда. Но сейчас нашелся человек, который хочет купить дом, вот я и пришла попрощаться с ним.
— Так это же очень хорошо.
— Покупатели — пожилая семейная пара. Они хотят его немного перестроить и жить здесь, удалившись от дел. Это тихие, приятные люди. Я думаю, они не нарушат здешнюю атмосферу…
— Вот как? — услышав, что здесь никто не собирается возводить многоквартирный дом, Юкико испытала облегчение.
— Я хотела приехать пораньше, чтобы прибраться в доме, но меня скрутил радикулит. Все так болело, что я и вздохнуть не могла.