— Не спрашивай меня ни о чем, — сердито бросила Анет.
— Я вообще молчу, — поспешно ответила экономка.
Энди, услышав, что сестра вернулась, спустился вниз и радостно запрыгал вокруг нее; кое-как удалось урезонить его. Она что-то придумала насчет Стэна, и парень, казалось, удовлетворился ее объяснением. Покрутившись в гостиной еще немного, он ушел в свою комнату.
Когда подошло время собираться на работу, Анет переоделась и поехала в больницу. В отделении уверенно хозяйничали медсестры. Появился Олдерсон. Светская улыбка на его лице не могла скрыть затаенной злобы. Решив, что ему лучше держаться подальше от своей бывшей подруги, он ушел к себе в кабинет.
Анет была рада возможности окунуться с головой в проблемы пациентов, ждущих от нее помощи. Это позволяло отвлечься от тяжелых мыслей, чувствовать, что кому-то нужна.
Но вот ночное дежурство закончилось, пора было ехать домой. Насколько проще и легче жить по готовому расписанию, подумала Анет, убирая в стол истории болезней. Когда же вышла из здания больницы на свежий утренний воздух, настроение у нее снова упало. На работе приходилось держать себя в руках, но теперь, оставшись наедине со своими личными проблемами, она сникла. В растерянности установилась на стоянку: вот, черт, забыла, в каком месте оставила автомобиль. День был чудесный, ярко светило солнце, щебетали птицы, но окружающая природа не радовала.
Наконец увидела свою машину. Она стояла рядом с джипом, как две капли воды похожим на автомобиль Мэнсфилда. Анет решила, что это простое совпадение — многие люди имеют такие машины. Тем не менее у нее было ощущение, будто ноги приросли к асфальту. Она опустила глаза, как бы желая удостовериться в этом. Продолжая смотреть вниз, увидела боковым зрением, как дверь джипа открылась и показалась высокая, стройная, до боли знакомая фигура. Выйдя из машины, Стэн расправил плечи и пригладил ладонями волосы. На нем были джинсы, черная футболка и кроссовки.
Анет захлестнул поток противоречивых чувств — надежда и обида, радость и боль. Ее охватила мелкая дрожь, когда она увидела, что Мэнсфилд направляется к ней. Зачем он сюда приехал? Что еще хочет сказать после того, как они наговорили друг другу много обидных слов? Собирается обвинить ее в каких-то грехах? Боже, как я устала, промелькнуло у нее в голове. Она обернулась и посмотрела на здание больницы — не вернуться ли? Затем перевела взгляд на свою машину и… на Стэна, который уже стоял перед ней. Под глазами у него за прошедшие сутки появились большие темные круги.
— У меня сегодня была очень тяжелая ночь, — ни с того ни с сего заявила Анет. Сердце у нее работало в бешеном ритме. Она впервые видела Стэна растерянным.
— Вот и я подумал, что ты устанешь после ночного дежурства. Я могу отвезти тебя домой, — нерешительно произнес он.
Мягкий заботливый тон подействовал на Анет сильнее, чем если бы этот человек ударил ее. Она крепко сомкнула веки, почувствовав, что сейчас расплачется, и помотала головой.
— Не сердись, пожалуйста. — Вид у него был виноватый. Казалось, что Стэн готов упасть на колени. — Я так много должен сказать тебе.
— Я больше не хочу ни о чем спорить, — выдавила она дрожащим голосом.
— Я люблю тебя и не желаю ссориться. Прости меня, сокровище.
Не будучи в силах сдерживать себя, Анет разрыдалась, бросилась любимому на грудь, и сильные руки нежно подхватили ее.
— Я люблю тебя, — потоком, сквозь рыдания полились слова, — я люблю тебя… прости меня за все… я позвонила в аэропорт, когда ты уехал… подумала, что ты никогда не вернешься… а как же я без тебя?..
Из груди Стэна вырвался вздох облегчения. Он зарылся лицом в ее густые волосы.
— Любимая, ты не должна извиняться передо мной. Это я виноват, мне не следовало уезжать от тебя…
Анет еще сильнее прижалась к груди Стэна. По ее щекам катились слезы и впитывались в черную футболку.
— Я согласна на все, — шептала она. — Я научусь быть терпеливой женой, не буду задавать тебе никаких вопросов, куда бы ты ни собрался ехать. И всегда буду ждать тебя. Я обещаю… обещаю…
— Тише, тише. Ты засыпала меня своими обещаниями. Хватит. Я никуда не еду. Я решил бросить репортерскую работу.
— Что-о? — подняла Анет мокрое от слез лицо.
Стэн взял ее за подбородок. Холодный, жесткий незнакомец исчез.
— Я сказал, что оставляю работу разъездного корреспондента. По дороге в аэропорт я немного поостыл и стал думать над тем, что ты мне сказала перед моим уходом. Ты была абсолютно права, любовь моя. Когда мне позвонил вчера Джеймсон, со мной что-то произошло. Я перестал быть самим собой, почувствовал, что снова превращаюсь в бродягу, который ищет, где пахнет жареным.
Анет возликовала от счастья, но, заметив, что глаза Стэна погрустнели, подавила свои чувства и стала гладить его по щеке, приговаривая:
— Не расстраивайся. Тебе не надо ничего объяснять мне. Я все понимаю, дорогой. Ты столько лет отдал своей работе, что отказаться от нее вот так сразу, конечно, нелегко.
— Подожди, Анет, я должен все объяснить, — решительно произнес Стэн, потеревшись щекой о ее щеку. — Во время поездки в аэропорт я о многом задумался, а когда вошел в зал отлетающих, вдруг стал смотреть на все твоими глазами. Я не понимал, почему нахожусь в толпе пассажиров, почему эта поездка так важна для меня. Единственное, о чем я мог думать в тот момент, это о тебе и о том, какое у тебя было выражение лица, когда я уходил. И еще о том, что у нас может быть ребенок.
Анет обняла Стэна за шею, потянула к себе его светловолосую голову и зашептала в ухо:
— С моей стороны было нечестно взваливать на тебя весь груз наших общих забот. У тебя и без того хватает дел. Я поняла это только после того, как ты уехал.
— Но ты была права. Я даже представил себе, что ты беременна, а я нахожусь от тебя за тридевять земель. Я бы сходил с ума, зная, что тебе надо рожать. И я действительно не смогу быть одновременно заботливым мужем и хорошим репортером. Ожидая посадки и глядя на людскую суету вокруг, я вдруг понял, что мое место рядом с тобой, поэтому повернулся и поехал домой.
Анет откинула голову, и в лицо ей ударило яркое солнце. Она прикрыла глаза. От легких прикосновений губ Стэна по ее телу прокатывалась волна сладостных ощущений.
— Ты похитил мое сердце, когда поцеловал меня в первый раз. Я думала, что у тебя дома хранится много банок со спиртовыми растворами.
Он удивленно поднял глаза, а выслушав разъяснение о музее разбитых сердец, расхохотался.
— Представляю, сколько тебе потребовалось мужества, чтобы согласиться снова увидеть меня.
— Это правда, — уже серьезным тоном заметила Анет. — Ты даже не представляешь, насколько страшным бываешь порой.
Стэн тоже посерьезнел.
— Это ты не знаешь, как иногда сурова и неприступна.
Анет раскрыла глаза в изумлении.
— Я?
— Да, ты. И не удивляйся, пожалуйста. Я уже попадал под твою горячую руку. В больнице, когда ты занималась пострадавшей девочкой. Помнишь? Ты стала для меня загадкой, которую мне хотелось разгадать. Хотелось узнать, что может заставить тебя разозлиться, а что — кинуть в мои объятия. Вот я и поцеловал тебя, когда отвозил домой, чтобы посмотреть, что из этого получится. В результате мы оба попали в водоворот страстей. Бог мой, как ты потрясла меня тогда!
— Может, это судьба? — улыбнулась Анет.
— Наверное, да. — Взгляд Стэна упал на ее губы. Он наклонился и приник к ним в горячем поцелуе. — Ты оказалась самым лучшим моим учителем.
— А ты — моим. Представляешь, сколько мы можем дать друг другу?
Анет даже не догадывалась, какую силу она имеет над ним, благодаря своей нежности и мягкости. Так спокойная луна управляет стихиями океана.
Голубые глаза женщины блеснули драгоценными камнями, напомнив Стэну кое о чем. Он опустил руку в карман и вытащил из него обручальное кольцо, сверкнувшее бриллиантом.
— Это кольцо принадлежит тебе. — Взяв левую руку возлюбленной, он стал надевать кольцо на палец. — Больше никогда не снимай его.