А в глубине развалин в своей неизменной расслабленной позе неподвижно сидит, скрестив ноги, старый «Будда». Вокруг него резвятся дети. На его пухлом лице застыла светлая улыбка, дышащая умиротворением и покоем.
«Отдаю тебе всю свою душу»
Перевод К. Юнусова
Мои друзья Фарид и Аббас пригласили меня провести у них несколько дней на чудесной даче в Сиди Бишр[42]. В Каире стояла невыносимая жара, и я с большой радостью принял их предложение. Упаковав вещи, я отправился в Александрию.
Фарид и Аббас — братья, женатые на двух сестрах; живут они вместе согласно и дружно.
Когда поезд прибыл в Сиди Бишр, вся семья уже ожидала меня на перроне. Едва я выпрыгнул из вагона, на шею мне бросилась прелестная девчурка.
— И ты тоже, Туффаха, пришла меня встретить? — радостно воскликнул я.
Туффаха — дочь моего друга Фарида, ей семь лет. Мне не приходилось видеть ребенка, более забавного и живого.
Я поднял девочку на руки, поцеловал, потом вынул из кармана приготовленную для нее коробку с шоколадом и отдал ей.
— У меня есть для тебя еще кое-что, — сказал я, — разные сладости, игрушки.
— А где же они? — закричала Туффаха.
— Терпение, моя маленькая, терпение; все в моем чемодане, но ты их получишь не сразу… каждый день но подарку.
Она обняла меня, и мы стали болтать.
— Ну, а нам и ждать нечего, — услышал я слова Фарида, — у тебя все только для Туффахи.
Жены моих друзей Хайат и Амаль засмеялись. Я поспешил поздороваться с ними.
— Дорогие друзья, не взыщите, это действительно не очень вежливо, но поверьте…
— Мы знаем, что вы и Туффаха горячо любите друг друга, — прервала меня Амаль, — и что ради этой любви вы готовы забыть любого из нас!
Все громко рассмеялись, подхватив ее шутку и тем оправдывая мой промах.
Вдруг Аббас воскликнул:
— О Аллах, а где же твой чемодан, Шакир?
Я поискал глазами чемодан и вспомнил, что оставил его в вагоне. В это мгновение поезд двинулся по направлению к Сиди Габер. С тоской и отчаянием взглянул я на Туффаху. Но отец утешил ее:
— Не огорчайся, мы сейчас пошлем кого-нибудь за чемоданом Шакир-бека, и ты получишь все, что он тебе привез.
Он сделал знак слуге, тот вскочил в вагон, а я, обернувшись к друзьям, сказал:
— До чего память ослабела, один Аллах ведает! Забыть свой собственный чемодан! Скоро о моей рассеянности будут рассказывать анекдоты.
— А ты разве не знаешь, Шакир, что рассеянность — признак гениальности? — заметил Аббас.
Я удивленно взглянул на него.
— Совершенно верно, — подтвердил Фарид, — рассеянность — один из признаков гениальности!
Рассуждая о странностях человеческого характера, мы покинули вокзал, и сразу же я услыхал шум моря, ощутил его дыхание.
Нас ждал автомобиль. Мы сели и покатили вдоль прекрасной набережной.
Я облегченно вздохнул, услышав, как Амаль сказала:
— Сделайте одолжение, отстаньте вы от Шакир-бека и с вашей рассеянностью, и с вашей гениальностью.
А Хайат добавила:
— Поговорим лучше о сказочном, прекрасном море, о купаниях и казино!
Мы прибыли на дачу, и мне показали мою комнату. Вскоре доставили и чемодан. Я разобрал вещи и переоделся.
После обеда мы провели дивный вечер на террасе, играя в карты, слушая радио и рассказывая веселые истории.
Я уже несколько дней жил в этой чудесной семье, окруженный заботой, сердечностью и вниманием.
Выполняя обещание, данное Туффахе, я каждый день вручал ей какой-нибудь маленький подарок, и она всякий раз вознаграждала меня крепким поцелуем. Однако мне было грустно, что я не мог видеть ее чаще: она вместе с воспитательницей жила отдельно, подчиняясь особому распорядку в занятиях, прогулках и еде.
Проходили дни… Однажды, когда я сидел в своей комнате у окна и перелистывал английский роман, который читал, когда не был занят чем-нибудь другим, из книги выпал маленький листок бумаги. Я поднял его и стал разглядывать… О, неожиданность! То была записка, и в ней лишь одна фраза: «Люблю тебя и отдаю тебе всю свою душу!»