- Спасибо тебе, Эмиль, – тихо проговорил я, когда мы выходили с выставки.
- За что?
- За прогулку и за экскурсию по миру цветов.
- О! Рассказчик из меня никакой, ты половину пропускал, – он улыбнулся.
- Мне больше всего понравился рассказ про Глоксинию (любовь с первого взгляда), – лукаво проговорил я. Он улыбнулся и тихо на ухо проговорил:
- “Мои чувства сильнее меня” её второе значение.
Я не мог сказать ни слова, увидев его глаза, зеркало души, они говорили, что он никогда не солжёт мне, не обидит. И от этого я задыхался от радости.
Конечно, Ники устроил нам настоящую истерику, со слезами и топаньем ногами. Но Эмиль тихо что-то проговорил в маленькое ушко, спрятанное в платиновых кудряшках, и Ники засиял. Побежал собираться.
- Что ты ему сказал? – тихо спросил я.
- Сказал, что ты сегодня с нами поужинаешь, если он прекратит буянить, – я округлил глаза.
- Ты снова использовал ребёнка! Что ты за человек, он же не понимает, что ты им пользуешься для того, чтобы не отпускать меня домой! – с притворной обидой проговорил я.
- А вот тут ты неправ - всё он понимает. Видишь, как сразу успокоился и перестал плакать.
Ники вышел к нам с шарфом и, протянув его мне, тихо сказал:
- Энжей, ты поужинаешь сегодня с нами, а то Эмиль так плохо готовит, а мама будет поздно. – Я повязал шарфик поверх воротничка курточки кислотно-зелёного цвета и помог одеть береточку в тон жёлтому шарфику. Он поднял на меня глаза и посмотрел, ожидая ответа. Я видел, как Эмиль улыбается, засовывая руки в карманы пальто и качаясь с носка на пятку.
- Хорошо, поужинаю. Но я так понимаю, мне ещё и готовить этот ужин? – Ники кивнул. – Отлично, и что ты хочешь на ужин?
- Спагетти со сливочно-грибным соусом! – с восторгом прошептал ребёнок. Я застыл.
- А разве тебе можно?
- Конечно, я уже взрослый, для неполезной пищи, – и задрав курносый носик и, одев маленький рюкзачок на плечи, гордо пошёл на выход.
- Ты попал, – констатировал и так понятный факт Эмиль.
- Да и, похоже, вы оба будете пользоваться мной безгранично. – Мы вышли из здания, Ники стоял и ожидал нас, чуть нахмурившись.
- Ну, он да, но это насколько ты позволишь, помни, что он только выглядит как ангел. А вот я буду отдавать взамен тепло и ласку.
И так он это сказал, что я даже остановился, а он, улыбаясь, подбежал к Ники и, схватив его на руки, закружил.
Со стороны мы, наверное, странно смотрелись в магазине. Двое парней, один с тележкой, а второй несёт на руках мальчишку, который тыкает маленьким пальчиком во все стороны и тележка постепенно наполняется.
- Ники, тут уже не только на спагетти со сливочно-грибным соусом, тут уже на целое меню маленького итальянского ресторана, – смеясь, проговорил я.
- Хочу, – строго ответил Ники. Эмиль перехватил брата поудобнее и, качая головой, взял с полки ещё и шоколадное печенье.
Мы вернулись домой к Эмилю, и он отнёс сумки на кухню, а я пошёл мыть руки вместе с Ники.
Когда мы вошли, Эмиль разговаривал по телефону.
- Да, мам, всё в порядке. Нет, сегодня это не гамбургер. Нет. Не я. Хорошо сейчас, – он передал трубку ребёнку и протянул мне то самое печенье, подойдя ближе и тихо шепча.
- Хочу, чтобы у твоих губ был привкус шоколадного печенья…
- Эмиль! – придушенно прошептал я, откусывая от мягкого десерта. Оно было вкусное с шоколадной крошкой.
- Это надолго, пока он расскажет маме, как провёл день, пока мама расскажет ему… я хочу твои губы…
Я даже не успел что-то сказать в ответ, как он втолкнул меня между мойкой и холодильником и впился в губы. Тихо застонав, я раскрылся ему навстречу, и он, воспользовавшись предложением, ласкал мой рот. Где-то на заднем фоне Ники рассказывал, что лепил сегодня из пластилина и какие краски ему нужно купить для рисования. А мы целовались.
Когда Эмиль ненасытно перешёл мне на шею, и его горячие руки нетерпеливо обхватили меня за талию и плотнее прижали к себе, я понял, что это просто восхитительно. И, не думая, поднял ногу и устроил её у него на бедре, он удовлетворённо вздохнул и чуть сильнее вжал меня в стену.
- Да, мама, я обязательно скажу Эмилю… У нас в гостях Энжей. Нет. Мальчик. – Мы застыли. В глазах напротив промелькнуло веселье, а я напрягся. – Я не знаю. Они спрятались за холодильник. – Я прыснул, Эмиль закатил глаза. – Нет. В прятки мы не играем. Я посмотрю сейчас… - белокурая головка нырнула в закуток, и Эмиль лишь за долю секунды успел чуть отодвинуться от меня и поправить мне приподнятую футболку. Я облизал губы и убрал за спину трясущиеся от возбуждения руки. – Нет, мам, они только стоят и почему-то смеются, – оповестил он и, потеряв к нам интерес, ушёл к окну и продолжал рассказывать маме, что он хочет в подарок.
Мы стояли и никак не могли прийти в себя, тут было всё: и возбуждение, и смех.
- Твой брат просто чудо.
- Подожди, скоро он начнёт задавать вопросы о том, «Почему мы прячемся за холодильник» или ещё интересней.
Я улыбнулся и хотел уже выйти из укрытия, но Эмиль нежно придержал меня за локоть.
- Эмиль?
- Я так быстро не могу успокоиться, мне нужна компенсация… - и быстро, пока я не сказал ничего, накрыл мои губы. Чуть грубо от возбуждения. – Ты сейчас просто само искушение, Энжей.
- Только сейчас? – мы стояли очень близко, и я чувствовал, как тяжело он дышит. Ещё раз поцеловав меня, но уже как-то успокаивающе и нежно, он отстранился и тихо зашептал:
- Нет. Всегда.
Мы, наконец, вышли из своего укрытия и увидели, как Ники пытается оторвать виноградину от кисти, лежащей на столе.
- Ники, он немытый ещё…
- Я есть хочу, а вы всё сидите за холодильником. И, Эмиль, мама сказала тебе быть блар… бралог… бл…
- Благоразумным, я понял. Так, иди, ещё раз помой руки и потом приходи, будешь помогать нам готовить.
- Правда? – серые глаза малыша заблестели. – Правда, Энжей?
- Конечно. – Я посмотрел, как Эмиль укладывает остатки продуктов в холодильник и достаёт кастрюлю для спагетти. Ники убежал. – Ты не разрешаешь ему присутствовать на кухне, когда готовишь?
- Я редко это делаю, но да, не разрешал. И ты поймёшь почему. Не устал ещё от нас? – он улыбнулся и помыл грибы.
- Нет, мне дома поговорить не с кем, так что для меня это своеобразный праздник…
Я увидел серьёзный взгляд в мою сторону.
- Ты один живёшь?
- Да, – я не очень любил говорить об этом, почему-то Эмилю мне хотелось рассказать всё. – Мои родители были лишены родительских прав. И меня забрала к себе бабушка, она и воспитывала. Когда она умерла, я не знал, как мне жить, как будто ты стоишь в полном вагоне метро, а тебя никто не слышит и не видит. Возможно, я бы не смог устроиться, если бы не бабушкина подруга, Мадлен, она помогла и устроила меня на работу. Там мне стало намного легче, и я начал общаться с разными людьми. В суете рабочих будней не замечаешь, что твоя жизнь неполноценная… - я замолчал, потому что Эмиль обнял меня и, прижав к себе, погладил по волосам.
- Твоя жизнь прекрасна, Энжей. Потому что ты живёшь. Мы встретились, и теперь я не отпущу… и сделаю всё, чтобы ты всегда улыбался. – В кухню важно протопал Ники и остановился около нас.
- Энжей, что он опять сделал? У меня сейчас нет мячика!
- Всё в порядке и мячик не нужен, – я улыбнулся и тихо прошептал в шею, кажется, моего парня. – Спасибо.
- Не за что, – он отпустил меня, помог Ники забраться на стул, и мы приступили к готовке. А я ощущал себя счастливым.
Странно, но мы умудрились сделать всё и даже оставить целой кухню, так что, когда мы вымыли Ники и сами оттёрли руки и волосы от остатков и сели ужинать, ребёнок был уставший и голодный, но довольный. Он только и говорил, какой я хороший.