— Новенький идет, — сказал демон и затрясся.
Тот, что с бусами, повернулся, поглядел Мэтру в глаза. Его губы зашевелились, и Мэтр понял, что он обращается к нему.
— Добро пожаловать! — крикнул визгливо демон.
Женщина склонила голову набок. Нерожденный ребенок судорожно дернул ручками, и она ласково провела пальцем по его выпуклому лбу с раздутыми венами.
— Падам, падам, — сказала женщина.
— Сгинь, сатана, — закричал Мэтр, осеняя себя крестным знамением.
— Где? — с любопытством спросила женщина и обернулась.
Мэтр растерялся.
— Где? — переспросил он. — Что — где?
— Где сатана? — повторила женщина. — Мы его еще не видели.
— Ты — сатана! — взвизгнул Мэтр. — Ты! И такие, как ты! Вы все!
— Я Пиф, — сказала женщина. — Это Комедиант и Голос Комедианта. А вон тот — Карусельщик, он алкоголик и работал в луна-парке.
Карусельщик с готовностью завертел ручку шарманки, огласив туманную равнину механическим вальсом.
Мэтр растерялся. Неожиданно женщина перестала казаться ему такой уж отвратительной, и он почувствовал к ней доверие.
— Скажите, — он придвинулся ближе и заговорил интимным тоном, как некогда беседовал со знакомыми холуями из влиятельных организаций, — в таком случае, это ад или рай?
— Зависит от нас, — ответила женщина. — Так сказал нам ангел.
Мэтр пригладил лысину. На ладони осталось жирное пятно от крема «Балет», и Мэтр обтер руку о бедро, с неожиданным ужасом осознав, что он тоже обнажен.
Вальс продолжал хромать над равниной. Ребенок на руках у женщины заснул. Комедиант улыбался странной улыбкой, глядя на Мэтра.
— А где Бог? — спросил Мэтр. — Я хочу говорить с Богом.
— А Бог хочет говорить с вами? — тихо спросил Комедиант. Он говорил шепотом, а потом Голос повторил его вопрос полнозвучно, заполнив своим громом всю долину и разогнав туман: — Захочет Он говорить с вами?
Мэтр растерянно огляделся.
— Но… я умер?
Все четверо расхохотались.
— Еще как! — прошептал Комедиант. — Мертвее мертвого. А что, по-твоему, достаточно просто двинуть кони, чтобы вызвать к себе интерес самого создателя? Труп — эка невидаль!..
Пиф помахала кому-то рукой, и из тумана выступил рослый мужчина в пятнистом комбинезоне, похожий на десантника. Он оглядел всех победоносным взором, пригладил коротко стриженые волосы, крякнул.
— Как дела, бойцы?
— Рады сраться ваш-ство! — мерзким голосом заверещал Голос, подпрыгнув на плече у Комедианта.
Десантник захохотал, пощекотал Голос пальцем, потом сунул нос в сверток на руках Пиф, полюбовался на уродливого младенца, ущипнул женщину за ляжку, хлопнул Комедианта по плечу. Карусельщик посмотрел на него приниженно и осмелился выдавить из себя робкую улыбку. Вальс споткнулся, в шарманке что-то хрипнуло и стихло.
Затем десантник обернулся к Мэтру.
— Ну, а ты кто такой?
— Я… восемнадцать публикаций в толстых журналах… и крещен… верую… — забормотал Мэтр.
— Писака? — оживился десантник. — Ну-ка, почитай.
Он махнул рукой, и тут же появился огромный трон. Золотой трон с алыми кистями, размером с трехэтажный дом. Десантник взгромоздился на него, поерзал, как будто вырос — во всяком случае, он не терялся на фоне гигантского кресла. Заложил ногу на ногу, склонил голову на плечо и уставился на Мэтра с неприятной улыбкой.
— Где я? Кто вы? — Мэтр отступал от компании, пятясь задом. — Куда я попал? Господи, верую!.. Спаси меня! Изыди, сатана, изыди!..
Он начал истово креститься.
Хозяин захохотал. Трон подпрыгивал под ним, пока не развалился, и Хозяин хлопнулся со всего размаха на землю.
Мэтр повернулся и побежал прочь, во весь голос призывая на помощь какого-нибудь милосердного ангела.
Комедиант пожал плечами.
— Ангел был рядом, почему он не понял этого?
— В его представлении ангел должен быть похож на директора крупного банка, — задумчиво сказала Пиф. — Строгий, всезнающий и милосердный. И уж конечно без всякого чувства юмора.
Хозяин с интересом посмотрел на нее.
— Ты злая, — заметил он. — Неужели тебе его не жаль?
Пиф подумала немного.
— Нет, — честно сказала она.
— Не верится, что ее нет уже целый год, — сказал Беренгарий.
Они с Геддой шли по мосту Нейтокрис. По Евфрату шел лед. Город сверкал, омытый тающим снегом.
— Здесь мы простились с ней в последний раз, — задумчиво говорил Беренгарий. — Мы тогда напились… Она была в смятении, все говорила о том, что жизнь потеряла смысл, что из рук ушло, утекло… — Он махнул рукой и, отвернувшись, уставился на воду.
Гедда взяла из его рук початую бутылку пива — третью за сегодняшний вечер, хлебнула. Она заметно охмелела.
— Я расскажу тебе то, что не рассказывала никому, — проговорила она вдруг. — Обещай, что будешь молчать.
— Могила! — сказал Беренгарий и мутно поглядел на нее поверх очков. Его мокрые губы расплылись в улыбке. Он отобрал у Гедды пиво, допил и бросил бутылку в воду. — Могила, — повторил он.
— Я разговаривала с ней уже после ее смерти, — выпалила Гедда.
Беренгарий покачал головой.
— Только без этой… без черной магии, — сказал он, суеверно отплевываясь. — Ты у нас чернокнижница известная.
— Я не шучу, — повторила Гедда, немного обиженная. — Ко мне прислали ангела, я пошла с ним на ихнее кладбище… Ну, где общественные виселицы…
— И там был призрак Пиф.
— Компьютер, — поправила Гедда.
— Еще одно дьявольское изобретение, — сказал Беренгарий и захохотал.
— Ты пьян, Беренгарий, — сказала Гедда.
— Но недостаточно. Возьмем еще пива.
Он пошарил по карманам, сперва по своим, потом по геддиным, и они взяли еще пива. Теперь они шли по широкой нарядной улице Китинну, приближаясь к Оракулу.
— У меня было три минуты на то, чтобы поговорить с ней, — продолжала Гедда заплетающимся языком. — Клянусь, Беренгарий, и она мне сказала, что видела богов Орфея и саму Эрешкигаль.
— Богов не тронь, — предупредил Беренгарий, вдруг омрачившись.
— Да нет, она… Что это? — Неожиданно Гедда остановилась.
Они дошли уже до Оракула. Из окон верхнего этажа, пачкая завитки рококо, валил дым.
— Что это?.. — пролепетала Гедда.
Беренгарий оттолкнул ее, сунул ей в руки недопитую бутылку пива.
— Это пожар, вот это что, — сказал он и очертя голову бросился к двери. — Проклятье, у меня там остались…
Гедда повисла у него на локте.
— Стой!
— Вызови пожарных! — рявкнул Беренгарий, исчезая на дымной лестнице.
Гедда заметалась. Бросила пиво. Ворвалась в расположенный по соседству магазин, торгующий телевизорами и видеомагнитофонами, распугав чинных мальчиков в фирменных костюмах и нагловатых добродушных покупателей, потребовала телефон.
Вскоре крики о пожаре понеслись по всему зданию, несколько мальчиков с отчаянным видом подбежали к дубовой двери, за которой исчез Беренгарий, и отскочили, когда навстречу им повалили клубы дыма.
Пламя пожирало бесстыдное рококо, глодая золотые завитки, разбивая зеркала, повергая в прах голоногих нимф…
Откуда-то из дыма доносился отчаянный кашель Беренгария. По широкому мосту Нейтокрис, видные издалека, мчались три пожарных машины, оглашая вечерний город ревом.
Несколько книг и коробка с лазерными дисками, выброшенные из огня, скатились по ступенькам, и Гедда подобрала их.
— Беренгарий! — закричала она отчаянно.
Донесся треск — Беренгарий там, наверху, ломал дверь.
— Пропадешь! Дурак! — кричала Гедда, не помня себя от ужаса и все еще не веря, что все это происходит на самом деле.
Словно в ответ взревел огонь, и рухнуло перекрытие.
— Почему он не двигается? Все двигаются, а этот лежит, как труп.
— Он и есть труп. Ты как маленький, ей-богу.
— Его как будто бросили сюда. Он ничего еще не понял.