Откат.
Я вышвырнул себя на берег, и меня приложило об камни. Все, приехал. Кашель душит, я перевернулся на бок и стал откашливать воду. Надо выдернуть Асаю, где она?
Белая фигурка уже вывалилась из воды чуть ниже по течению, спешит ко мне. Значит, и с ней все хорошо.
- Какое счастье... - пробормотал я, теряя сознание.
Холод сковал все тело, и кто-то нещадно бьет меня по щекам. Мокрая одежда остужает тело, ветер, будь ты проклят. Что-то теплое и тяжело передавило живот, я открыл глаза, это Асая уселась на меня сверху. Лицо выражает крайнюю панику, она тревожно смотрит на меня. Я улыбнулся, и ведьма облегченно выдохнула. На ее руке вырос единственный коготь, он вспорол запястье, и Асая прижала рану мне ко рту.
- Пей или замерзнешь насмерть! - сказала она.
Я послушно втянул в себя немного крови. Соленая, теплая, она вызвала волну жара во всем теле, едва попала на язык. Я ухватил запястье рукой, и стал глотать ее кровь.
- Хватит, - пробормотал я, материализуя бинт. Несколько капель попали мне на рубашку, я худо-бедно замотал ей запястье. - Потеряешь много крови - тоже будешь мерзнуть. Спасибо.
Она кивнула, и слезла с меня. Я сел и понял, что вообще не испытываю холода. Мокрая одежда теперь казалась теплой, снег - тоже теплым, ветер так вообще напомнил о том, что лето будет всего через полгода.
Вот каково быть тобой, да?
- Ты в порядке? - спросила Асая осторожно.
- Все хорошо, - я махнул рукой и осмотрелся.
Нас унесло недалеко, мост остался справа, впереди - деревня. Слева - второй мост, по которому мы приехали, ну а позади - лес.
- Источник скверны угас, - сказала ведьма. - Я больше не чувствую, чтобы он двигался. От него тащит, но с каждый минутой все слабее.
- Достал-таки эту тварь, - ответил я.
- Что будем делать?
- Проклятье, - я взъерошил мокрые волосы. - Да чтоб тебя! Через часок они расползутся по окрестностям! Угадай, с кого снимут голову?
- Но что мы могли сделать? - Асая развела руками. - Мы приехали слишком поздно!
- Я понимаю, - я поднялся. - Ладно, я знаю, что делать, хотя мысль мне совсем не нравится.
Ведьма посмотрела на меня тревожно.
- Вильрин?
- Подожди меня в лесу, - я материализовал винтовку и передернул затвор. - Тебе не стоит это видеть.
Лунный свет озаряет толпу. По ту сторону обрыва - около сотни Одержимых, мужчин и женщин, стариков и детей. Они ходят кругам вокруг застывшей статуи, кто-то дерется, слышен вой множества голосов. Без кукловода они все превратились в сборище неизлечимых безумцев, и с этим уже ничего не поделать.
Я лег у края обрыва, на противоположном берегу. Отсюда меня можно достать разве что выстрелом, но я не думаю, что кто-то попадет, да и Одержимым сейчас не до того.
Я опер винтовку на какой-то кирпич, и приклад ткнулся в плечо. Громыхнул выстрел, я передернул затвор и тут же выстрелил снова.
Надо стрелять как можно быстрее, вдруг они решат разбежаться, - бывало и такое. И пары скверны рано или поздно повредят внутренние механизмы оружия.
Выстрел, выстрел, выстрел.
Новая обойма.
Женщина воет, зажимая рану в животе.
Выстрел, выстрел, выстрел.
Пуля пробивает два тела сразу. Чья-то голова брызнула кусками черепа. Очередной одержимый ползет с пробитым бедром, но жить ему осталось недолго.
Выстрел за выстрелом. Обойма за обоймой.
Крики и вой, стук гильз, звон в ушах, боль в плече. Очередной кошмар, который придется заливать вином. Толпа носится вокруг застывшей статуи, и тела падают одно за другим. Медленно и тягуче, количество стоящих на ногах уменьшается.
Винтовку заклинило, и я отбросил ее. Появилась следующая.
Горячие гильзы катятся по асфальту, запах пороха растворяется в скверне. Я уже не различаю звуков, кроме громкого звона в ушах, а плечо болит все сильнее.
Искра истощается от скверны, винтовки ломаются одна за другой, откат увеличился почти вчетверо, но я все еще могу стрелять. Пачки с патронами валяются вокруг, светящиеся гильзы изъедены, как после кислоты.
После очередного выстрела ключицу прострелило лютой болью. Рука онемела, и винтовка выпала из пальцев. Я перевернулся на спину, зажимая плечо. Болит так, будто треснула ключица.
Надеюсь, этого хватит. Пора уходить.
Дорога занесена снегом, но мне даже удобнее - теплый снег касается босых ног, а без пальто бегать гораздо легче. Заснеженные ели пролетают мимо, ключица ноет, я зажимаю ее рукой, а вторая болтается, как плеть. Омерзительный звон раскалывает голову, и сил почти нет.
Я остановился, грудь болит, и тяжело вдыхать. Как же мне плохо.
Асая сидела, прислонившись к дорожному столбику, я помахал ей. Ведьма смотрит на меня, я повалился в снег и прислонился рядом. Она смотрит тревожно, что-то сказала. Я показал на уши, мол, не слышу.
Теплые ладони коснулись головы, Асая бормочет, должно быть, заклинание. Из ушей будто вынули пробки, и я услышал шум деревьев и далекий вой Одержимых.
- Ты в порядке? - спросила ведьма.
- Ключица, - я зашипел, когда ее пальцы сжали больное место. Новое заклинание, и плечо прострелило - внутри будто задвигались кости. Боль сменилась жаром, потом стало легко и приятно.
Я вытянул ноги и выдохнул. Пальцы сгребли немного снега, я вытер пот с лица и посмотрел на свои ладони.
- Выглядишь очень плохо, - Асая взяла меня за плечо.
- Я только что убил полсотни человек, - ответил я. - Мне совсем хреново.
- Этого ведь хватит? - она привалилась ко мне, ее голова легла на мое плечо. Я поймал прядку с красной ниткой и вдохнул запах ее волос.
- Чтобы снять с нас обвинения - да, - ответил, наконец. - Сейчас дойдем до машины, надо вернуться в город. Завтра будет большая зачистка.
- Почему нас должны обвинить?
- Мы не смогли предотвратить вспышку. Это повод, - я опустил голову. - Имеет смысл немного соврать, что когда мы приехали, так все и было. Скажем, что весь день прятались от Одержимых, но под вечер они нас нашли. Не знаю... придумаю что-нибудь.
Ведьма дунула мне в ухо.
- Все будет хорошо, - сказала она. - Мы живы, и это главное.
- Скажи... - я тяжело вздохнул. - Тебе не противно находиться рядом со мной?
- Почему должно быть?
- На моих руках столько крови, - ответил яю
- Перестань. Ты все еще странноватый волшебник, который просто делает свою работу, и не более того.
Я рассмеялся.
- Пойдем. Надо пробиваться к машине.
Утро выдалось холодным и пасмурным. Солдаты в светящихся балахонах шагают справа и слева, сжимая винтовки. Выстрел за выстрелом, наше звено движется между домов, выбивая оставшихся Одержимых. Асая указывает, где еще кто-то прячется, ее лицо мрачное и усталое.
На соседних улицах тоже слышны выстрелы. Тут бродит почти две роты, ну или около двухсот человек. Между черными силуэтами домов мелькают фигуры солдат и волшебников, другие колдуны указывают новые цели.
Вчерашняя бойня хорошо сказалась на мнении Ассоциации - хоть мы и не смогли предотвратить вспышку, но вместо толпы Одержимых чистильщики встречают лишь отдельных заблудших. Кажется, нам простят наши ошибки.