С точки зрения Владлена Степановича гномы были все-таки чем-то маленьким, мультяшным, их одной Белоснежке не меньше семи штук требовалось, и он постарался прояснить этот вопрос:
— Да и ты, я посмотрю, на карлика не похож.
— Да не карлик, а толкиеновский дварф! Кузнец и воин. И рост тут не при чем, — запальчиво ответил Кили. — Слушайте, а вы потом, после Игры, к нам в мастерскую прийти сможете?
Владлен Степанович задумался. "А что, может, буду потихоньку возиться с мальчишками, все какое-то занятие. Жене скажу, что кружок веду. По поручению совета ветеранов". — Подумал он. И еще решил обязательно прочитать Толкиена — хоть знать, кем упорно обзывают…
Но Кили смилостивился:
— Не хотите быть гномом, будет просто оружейником.
— А если с большой буквы — Оружейником? — спросил Владлен Степанович. — Это может стать именем — Старый Оружейник?
— Почему бы и нет?
И Владлен Степанович повторил, словно пробуя слова на вкус:
— Старый Оружейник…
5.
Не смотря на хмельную жажду битвы, дубинка-хвост Дмитрию Сергеевичу не пригождалась достаточно долго. Никто не собирался нападать на лагерь рыцарей Синего Дракона. Было тихо и сонно. Где-то далеко раздавались голоса, однако поляна перед лабиринтом казалась заколдованной: на ней появлялись только те, кто хотел поговорить с Драконом. Но, видимо, среди игроков таких было не много.
День перевалил через зенит и клонился к вечеру, воздух благоухал запахами разогретой сосновой смолы и лесных трав. Дмитрий Сергеевич уже почти дремал, когда на поляне, словно из ниоткуда, возникла стайка девушек.
Одна из визитерш начала выстукивать на пионерском барабане какой-то сложный ритм, остальные — танцевать, причем очень хорошо, чувствовалась блестящая хореографическая подготовка. Дмитрий Сергеевич даже не сразу сообразил, что танцорши — тоже игроки, а не продолжение его сна. Их движения были плавными, завораживающими, и на какое-то время он вообще потерял представление о реальности. Но потом из кустов вышла давешняя знакомица Дмитрия Сергеевича из мастерского лагеря, которой он помогал разводить костер. Очарование исчезло, танец погас. Девушки сгрудились кучкой у врат лабиринта, а барабанщица зашла внутрь.
Представившись настоятельницей Храма Великой Пустоты, она начала рассказывать Дракону о Великой Пустоте, откуда все выходит, и где все заканчивается. И что, на ее взгляд, Синий Дракон есть проявление закона Великой Пустоты, персонифицированное в мифологическом символе. "Во загнула, — подумал про себя Дмитрий Сергеевич, — интересно, чего просить-то будет?"
В прочем, ничего особого жрицы не хотели. Единственное, что им было нужно — союз с Орденом Синего Дракона на основе единства религиозных взглядов. После чудесного концерта профессору не хотелось устраивать девицам экзамен по основам философии (да и так было видно, что они в этих вещах кое-что понимают). Поэтому Дмитрий Сергеевич искренне пообещал откомандировать своих рыцарей в распоряжение Храма, как только они появятся. На это девица ответила, что рыцари уже сражаются за Храм, а от него, Дракона то есть, им требуется лишь одобрение и благословение. А также предлог, чтобы совершить обряд и получить плюшки от мастеров. Если Дракон признает, что он проникся идеей Великой Пустоты, то сила Храма умножится многократно.
Дмитрий Сергеевич не совсем понял логику, но признал все, что от него требовалось. Мало того: к словам он прибавил один из осколков Великой Чаши. (Кроме бижутерии, Странник дал Дракону три керамических черепка с указанием: давать лучшим).
После того, как девушки ушли, игроков словно прорвало. Появился верзила в римских доспехах в сопровождении девушки-оруженосца и гитариста. Верзила назвался Гераклом и очень вежливо заявил, что ему не нужна ни милость, ни мудрость, но единственно — драконья шкура, которая очень удачно украсит стену над очагом.
— А может, все же мудростью обойдешься? — на всякий случай поинтересовался Дмитрий Сергеевич. Убивать вежливого Геракла ему не хотелось.
— Нет! Я дал обет — уничтожать чудовищ везде, где встречу, и искать этих встреч, не щадя живота своего! — Ответствовал герой, выхватил меч и начал, размахивая им, надвигаться на Дмитрия Сергеевича.
"Барон Пампа напоминал грузовой вертолет на холостом ходу", — эта цитата из Стругацких невольно всплыла в памяти у профессора при одном взгляде на упражняющегося Геракла. Правда, за точность цитаты Дмитрий Сергеевич в данный момент поручиться не мог — как, в прочем, и за целость своих ребер. Дракону, как существу магическому, доспехи не полагались. Милицейской дубинкой тут тоже вряд ли что-нибудь можно было сделать. Поэтому Дмитрий Сергеевич с почтительного расстояния окатил героя водой из "брызгалки", которой отыгрывалось драконье пламя. Сожженный Геракл радостно улегся на траву, а сопровождавший его гитарист спел тут же сочиненную оду.