– Ладно тебе, – она снисходительно хмыкнула, – это неопытные заражаются, а нам Жак всегда импортные резинки достает. Я за все время даже лобковую вошь не подхватила – мы сначала смотрим, здоровый клиент или нет, а потом с ним трахаемся.
– Да? А если б ты вдруг обнаружила у меня сифилис? Ты человек подневольный, раз тебе приказали меня ублажать, то никуда бы не делась. И что тогда?
Зойка снисходительно усмехнулась.
– Тогда, Темочка, тебя и ублажать не надо было бы, ты бы и без этого сидел тихо – со страху, чтобы про твой сифилис никто не узнал.
Расхохотавшись, Артем обнял ее и притянул к себе.
– Ты хитрая бестия, Зоинька, иди сюда.
Глаза ее мгновенно затуманились, дыхание участилось.
– Целуй меня, Темочка, я люблю, когда ты меня целуешь.
Он медленно раздевал ее, покрывая страстными поцелуями прекрасное гибкое тело, потом торопливо сбросил свою одежду. Сплетясь, они упали на ковер, ноги Зойки обхватили и с силой стиснули торс партнера, вынуждая его глубже проникать в нее. Наконец она со стоном расслабилась, позволив ему закончить. Обессиленный Артем какое‑то время лежал, уткнувшись носом в жесткий ворс ковра, потом поднялся и, подхватив Зойку на руки, перенес на кровать. Лег рядом, обняв за плечи, а когда она попыталась немного отстраниться, крепко прижал к себе.
– Не пущу, даже не пытайся убежать!
– Я не пытаюсь, жарко же, Темочка.
– Ни с кем, кроме меня ты больше не будешь, поняла?
– Ты меня задушишь.
– Задушу, если ты станешь мне изменять. Завтра идем в ЗАГС.
– Ты ненормальный, я же тебе сказала, что не пойду.
Из груди его вырвался неприятный смешок.
– Не пойдешь сама – заставят, у меня тут кое‑кто из сильных крепко в кулаке зажат.
Черные глаза Зойки полыхнули гневом, она презрительно фыркнула.
– Думаешь, ты так уж сильно на всех тут страху навел? Будешь много грозить – в Дону утопят, здесь у нас народ непростой.
Доронин расхохотался.
– Может, и утопили бы, да кишка тонка. У меня заключен своего рода договор, и твое мнение здесь никого не волнует. Завтра мы расписываемся, послезавтра уезжаем.
– Завтра?! – ахнула Зойка. – Но завтра нас никто не распишет, в ЗАГСе месяц лежит заявление.
– Ничего, – он весело взъерошил ее короткие волосы, – для нас с тобой срок сократят.
Закрыв глаза, она какое‑то время сосредоточенно размышляла, потом решила, что выбора нет. Придется согласиться, а позже, может быть, удастся найти выход.
– Ладно, раз тебе так приспичило идти в ЗАГС, то черт с тобой, я согласна.
Артем расцвел, радостно заулыбался.
– Вот и хорошо, значит, вопрос улажен. Потом ты поймешь, что все это для твоей же пользы. Подумай, неужели быть моей женой и жить в столице хуже, чем оставаться здесь в провинции на правах рабыни? Да все просто от зависти лопнут!
– Кто, интересно?
– Ну, одноклассницы твои бывшие, например.
– Да они и так лопаются – из нашего класса бывшего три телки к Жаку работать просились, а он их никого не взял. Говорит: ни кожи, ни рожи.
– Ты нарочно меня хочешь позлить, Зоя? – кротко спросил он.
– Ага, – она весело фыркнула и покрутила хорошеньким носиком, – а что, нельзя?
– Можно, – теряя голову, Артем прижал ее к себе, – тебе все можно, моя королева. Клянусь, я всю жизнь посвящу тебе, я брошу пить, не волнуйся.
– Это точно, трезвый ты мне больше нравишься, – смех Зойки колокольчиком повис в воздухе, руки грациозно взметнулись кверху, обхватив его шею, а мозг лихорадочно работал, обдумывая варианты спасения, – только вот что, Темочка, давай, я сначала белое платье себе сделаю, а потом пойдем в ЗАГС – свадьба ведь все‑таки.
Лицо Доронина мгновенно окаменело.
– Ничего, обойдешься. В Москве купим платье и отметим свадьбу.
– Ну, хоть послезавтра, ладно? Неудобно ж в старом идти. Завтра я домой сбегаю, в шифоньере пороюсь – у меня много нормальных шмоток, только погладить надо будет кой чего и подшить. Да, Темочка, хорошо? Хорошо?
Утром Артем позвонил Тине Валевской.
– Привет. Мне сегодня нужна будет машина.
– Куда ехать? – не ответив на его приветствие, сухо и коротко спросила она.
– Надо отвезти Зою к ней домой – ей нужно выбрать себе одежду для нашей свадьбы. Я отвезу ее, подожду возле подъезда и привезу обратно – ей незачем разгуливать по городу.
– Боишься, что опять удерет? – не удержавшись, съязвила Тина. – Ладно, герой‑любовник, я сама вас отвезу.
Она приехала за ними на одной из машин Самсонова в сопровождении охранника – могучего широкоплечего парня лет двадцати пяти. Зойка сидела, тесно зажатая между ним и своим «женихом», улыбаясь счастливой улыбкой новобрачной, хотя внутри у нее все кипело – перед выходом из гостиницы Доронин, отобрав у нее паспорт, кротко сказал:
– Еще потеряешь, пусть будет у меня – так надежнее.
Тина сидела на переднем сидении рядом с водителем и, поминутно оборачиваясь, дружеским тоном задавала Зойке самые нелепые вопросы:
– Зоя, ты, наверное, так счастлива, что выходишь замуж, да?
– Ага, прямо прыгаю от счастья.
– А где вы с Артемом проведете свой медовый месяц, еще не решили?
– На Колыме, – пробурчала Зойка, постепенно выходя из себя.
– Да? Как здорово, восхитительное место! А какие вы купили обручальные кольца – широкие или узкие?
– Во‑о‑т такие, – руки Зойки раздвинулись чуть ли ни на всю ширину салона.
Когда автомобиль остановился, Доронин крепко стиснул ее локоть и коротко приказал:
– Посиди.
Охранник обошел дом, тщательно его осмотрел и, вернувшись, доложил:
– Дверь на крышу заперта, в квартиру можно попасть только из подъезда.
– Иди с ними, – велела ему Тина, – ни на шаг не отходи, а я здесь подожду.
Охранник с Дорониным проводили Зойку до ее квартиры. Вытащив из сумочки ключ, «невеста» отомкнула замок и, ловко отстранив шагнувшего было за ней Артема, затараторила:
– Гуд бай, мальчики, внутрь не приглашаю – не убрано. И папашка после смены дрыхнет, на весь дом храпит, небось. Прогуляйтесь, мне еще свои шмотки разобрать надо, – изящно помахав им, она захлопнула за собой дверь.
– Быстрей давай, – раздраженно буркнул Артем ей вслед.
Оказавшись в прихожей, Зойка огляделась и прислушалась – никого.
Как, впрочем, и следовало ожидать – в это время дня мать с отчимом обычно были на работе, Ксюша в школе. Из кухни слышалось тихое журчание – опять начал протекать кран. Звук струившейся воды почему‑то придал Зойке уверенности. Она прошла к себе в комнату и усмехнулась, увидев, что в ее отсутствие сюда опять переставили кровать Ксюши.
«Надеялись, наверное, что я уже где‑то сгинула».
Вся ее одежда нетронутой лежала в шкафу на своем месте. Зойка переоделась в спортивный костюм, надела на ноги кроссовки, потом свернула в узел вещи, что похуже, обвязала их шнуром и, подойдя к окну, выглянула наружу.
Начавший моросить дождь разогнал и без того редких на этой улице прохожих. Отсюда увидеть машину было нельзя – подъезд находился с другой стороны здания. Существовала, конечно, вероятность того, что кому‑то из ожидавших ее людей придет в голову мысль обойти дом, но небольшая – не матерого же шпиона они пасли, в конце концов. Подождав немного, девушка удовлетворенно вздохнула и решительно перешагнула через подоконник, ступив на узкий карниз.
Однажды ей уже пришлось пройти этот путь – в темноте, с болевшим от побоев телом. Нынче было светло, но мешали ветер, бьющий в лицо, и слепящие глаза капли дождя. Тюк с вещами остался лежать на окне, второй конец шнура Зойка привязала к своему запястью. Дойдя до угла, она ухватилась за пожарную лестницу и уселась верхом на ступеньку, а потом осторожно потянула за шнур. Узел слетел с подоконника и, раскачиваясь, повис прямо под ней. Зойка пождала, пока колебания прекратятся, потянув зубами, отвязала конец шнура от запястья, и вещи полетели вниз.