Девушка начала спускаться, с ловкостью кошки цепляясь за скользкий от дождя металл, а у самого конца лестницы повисла на последней перекладине и, притянув колени к животу, разжала руки. Расчет был точен: она приземлилась, угодив пятой точкой прямо в тюк, смягчивший удар о землю. Отсидевшись чуток, Зойка поднялась на ноги и, убедившись, что на этот раз обошлось без потерь, опрометью пустилась бежать.
Ожидавшие под дверью Доронин с охранником посматривали на часы. Когда миновал час с того момента, как Зойка скрылась в квартире, помахав им на прощание ручкой, Артем не выдержал и нервно забегал по лестничной площадке.
– Сколько можно разбирать вещи? – он посмотрел на охранника, но тот лишь пожал плечами, давая понять, что это не его дело.
Тина, соскучившись сидеть в машине, велела шоферу на всякий случай внимательно следить за дверью подъезда и поднялась к ним на четвертый этаж.
– Не поняла, она что – так долго собирается? Артем, почему ты не зашел вместе с ней?
– Не хотелось встречаться с ее отчимом – она сказала, он спит.
– Она тебе голову морочит – у них сейчас дома никого нет. Позвони, пусть поторопится, нам здесь что, до вечера торчать?
Они по очереди жали кнопку дверного звонка, и слышно было, как внутри квартиры заливается его соловьиная трель. Однако никто не откликался, и взбешенный Артем, в конце концов, не выдержал – начал барабанить в дверь кулаком.
– Сбежала! Ах, сучка!
– Отсюда некуда сбежать, – возразил охранник, – я все проверил. Внутри она, просто не хочет открывать.
– Успокойся, Артем, – пыталась увещевать его Тина, – не кричи так, сейчас соседи сбегутся.
Ее предупреждение запоздало – из двери напротив выглянула старушка‑соседка и подозрительно уставилась на споривших на площадке людей.
– Вам кого надо‑то? Щегловы сейчас на работе.
Тина нашлась первая.
– Газом от них вверх тянет, заявка от соседей поступила.
– Ах ты, боже мой, – заволновалась старушка, – так ведь и дом наш может взорваться. Недавно вот писали…
– Дом точно взорвется, – нетерпеливо прервал ее Артем. – У вас случайно ключа нет от их квартиры? Может, оставляли по‑соседски?
– Да зачем мне их ключ, еще пропадет чего, потом ходи, отчитывайся! Нету ключа, дверь надо ломать, чего вы ждете?
Возбужденный Артем готов был поддержать воинственное предложение соседки, но Тина решила до крайности не доводить.
– Нет, дверь ломать не стоит, подождем немного.
Старушка казалось слегка разочарованной.
– Ну, тогда ждите – скоро дочка ихняя из школы придет.
Ксюша пришла в два часа, к этому времени несчастный «жених» уже полностью обезумел, а охранник еще раза три обежал здание вокруг – не упустил ли какой незначительной лазейки. Узел со старой одеждой, валявшийся за углом под пожарной лестницей, его внимания не привлек. Соседка периодически выглядывала из своей квартиры и принюхивалась. В конце концов, ей действительно начал мерещиться запах газа.
Едва растерянная девочка отперла дверь, как вся компания ввалилась в квартиру. Артем метался, как дикий зверь, заглядывая во все шкафы и места общего пользования. Охранник подошел к открытому окну, перегнулся через подоконник, разглядывая карниз, и почесал затылок.
– Неужели здесь прошла? – в голосе его звучало невольное уважение.
Доронин бросился к выходу, за ним поспешили охранник с Тиной.
– А газ? – закричала им в спину соседка.
Обежав здание, они увидели пожарную лестницу, и только теперь, измерив глазами расстояние от земли до последней перекладины, охранник понял назначение валявшейся на земле кучи тряпок.
– Это она вперед себя сбросила, чтобы не разбиться, – объяснил он своим спутникам. – Вот девка, а? В десантные войска бы ее!
Тина попыталась утешить Доронина:
– Ничего, Артем, далеко она не уйдет, сейчас я отцу позвоню, и ее в один миг отыщут. Ты не знаешь, она ничего такого не делала, за что ее можно задержать?
Она пыталась говорить весело, но в душе кипела бешенством – оттого, главным образом, что всех их обвела вокруг пальца бесстыжая восемнадцатилетняя девчонка. Артем окинул ее презрительным взглядом.
– Звони, – процедил он сквозь зубы, – можешь сказать, что на днях она в Ленинграде обокрала одного аспиранта, Евгения Муромцева. К тому же, у нее нет паспорта.
Поговорив из автомата с подполковником Авдиенко, Тина вернулась успокоенная.
– Папа говорит, чтобы ты не волновался, все будет в ажуре. К вечеру ее тебе доставят на серебряном блюдечке, крайний срок – завтрашнее утро.
– Я буду у себя в гостинице. Постарайтесь, чтобы мне не очень долго пришлось ждать, – в голосе его слышалась явная угроза.
Пока вся городская милиция разыскивала подозреваемую в воровстве гражданку Парамонову восемнадцати лет, сгустились сумерки. К этому времени Зойка, бродя по улицам, обдумала сложившуюся ситуацию и поняла, что зря вернулась в родной город – следовало отсидеться где‑нибудь, пока журналист не успокоится и не уберется к себе в Москву.
Прежде ей не хотелось впутывать в это дело своего приятеля Колю Тихомирова, но теперь выхода не было, и помочь мог только он. Петляя переулками, девушка добралась до дома на улице Коминтерна и, притаившись за углом, ждала, глядя на окна его квартиры – везде горел свет и в комнате Агафьи Тимофеевны тоже, а попадаться сейчас на глаза сварливой и голосистой старухе не стоило. Поэтому промокшая под осенним дождем и озябшая Зойка терпеливо ждала, пока вредная соседка Тихомировых ляжет спать.
Свет, однако, все не гас. Дело в том, что Коля по совету своего умудренного юриспруденцией приятеля аккуратно включал его каждый вечер, чтобы случайно проходившие мимо дома знакомые Агафьи Тимофеевны ничего не заподозрили, а в девять, когда она обычно укладывалась спать, выключал. Но в этот день они долго возились и забыли о времени – выполняя свое обязательство, Тихомиров‑младший упаковывал вещи, чтобы переехать к брату и освободить комнату, а Вася развешивал в освободившемся шифоньере привезенную из общежития одежду.
Мебель Коля решил оставить другу – не тащить же в комфортно обставленную квартиру Алексея проеденный червоточиной шкаф и допотопные кровати с железными спинками, купленные родителями в начале пятидесятых.
– Пользуйся пока, – с царственным великодушием предложил он другу, – а потом Лешка вернется, и мы вам с Зойкой новую мебель купим – как свадебный подарок.
– Куда она делась? – постоянно спрашивал Вася, и раздражение его, вызванное отсутствием Зойки, возрастало с каждым днем. – Я тебе сказал, что без нее мне ничего не надо!
Коля, у которого кошки скребли на сердце, принимал беспечный вид и врал без малейшего зазрения совести:
– Да объявится она – куда‑то отдыхать поехала. Сказала, куда, а я забыл.
В тот вечер Вася, оглядев внутренность на три четверти пустого шифоньера, в котором одиноко ютились его жалкие пожитки, внезапно рассвирепел.
– Я тебе не верю, ты врешь! Где она? Все, завтра иду сдаваться, пусть к стенке ставят, плевать!
– Васек, да ты что? – все внутренности Коли заледенели от ужаса, и язык его понес несусветную чушь: – Да она вот‑вот приедет, я сейчас телеграмму ей отстучу, только вспомню, куда поехала. С утра к ее матери сбегаю, адрес узнаю, ты с ума‑то не сходи, мы с тобой только‑только дело начали. Если хочешь, те деньги все себе возьми, что мы за дурачка выручили – тебе ведь ремонт здесь, наверное, нужно будет сделать, и потом, у меня за свет в этом месяце не уплачено.