Крайне недовольный ее одеянием Вася отвел глаза и пробурчал:
– Оденься. Куда ему надо, туда и уезжает.
Зойка сердито топнула ногой, и с мокрых волос ее во все стороны полетели брызги воды.
– Тебя заподозрили, да? – страстно спросила она, и по понурому виду Коли поняла, что так и есть. – Тогда смоемся на время, а потом посмотрим – может, пролетит.
– А ты‑то тут причем? – Вася даже позеленел от злости. – Ты моя жена, ясно? Если ты с ним убежишь, я сам до ментов дойду, мне плевать!
Зойка кокетливо повела глазами в его сторону и сразу же нежно заворковала:
– Васенька, ну не будь же ты лохом! Менты же ищут по месту прописки, а кто у него живет? Мы с тобой. Тебе‑то пусть по барабану, а я не хочу, чтобы мне срок впаяли – ты сам ведь говорил, что раз мы знали, что он бабку угрохал, и не донесли, то сообщники. Нет, мужики, давайте мы все слиняем на пару месяцев, а там видно будет.
– И куда же ты собралась линять? – скептически начал Вася, но Зойка уже загорелась.
– Рванем на Украину или к прибалтам, а оттуда, говорят, вообще можно за кордон к буржуям сбежать. Мир посмотрим, пацаны, представляете? Только надо будет баксов купить, без них у буржуев делать нечего… Махнем сначала в Питер – я там одного чувака знаю, у него «зелени» навалом. Купим, а оттуда в Ригу или Таллин.
Перспектива в устах Зойки выглядела заманчиво. Много барахла с собой решили не брать – только теплых вещей на первое время, а дальше на «зеленые» можно будет купить, что угодно. Упаковав несколько теплых свитеров, главным образом, для Зойки, Вася, как заправский хозяин, обошел квартиру – проверил, закрыт ли на кухне газ, и выключен ли свет в ванной.
– Все, можно выходить, – забросив на плечо сумку, сказал он.
Опередив их, Сэм чуть ли не кубарем скатился вниз по лестнице и успел предупредить Рафика:
– Идут – с ним Щербинин и еще какая‑то баба, я не разглядел. Сейчас выйдут.
Времени на размышление не оставалось, но откладывать дело было нельзя – Муса велел нынче же доставить к нему младшего Тихомирова. Поэтому Рафик велел:
– Берем всех, на месте разберемся. Бабе сразу рот заткнуть, чтобы не визжала.
Дальше все произошло очень быстро. Едва тройка показалась из подъезда, как к ним подошел дружелюбного вида парень.
– Закурить дадите, ребята?
– Не курим, – хмуро буркнул Коля и неожиданно получил такой удар под дых, что согнулся пополам, хватая ртом воздух.
Бандиты действовали слаженно и профессионально – трое из них в свое время прошли хорошую выучку в Афганистане. Сэм вырубил Васю коротким ударом ребра ладони по затылку, а на Зойку набросили башлык и плотно обмотали вокруг ее головы. Скрутив задыхавшегося Колю и обездвиженного Васю, бандиты втолкнули обоих в машину. Васю бросили на пол, Коля же, почуяв лезвие ножа у своего горла, мгновенно притих и покорно сидел, оставив всякие мысли о сопротивлении. С Зойкой, однако, им пришлось повозиться – отчаянно брыкаясь, она ловко изворачивалась и ухитрилась больно врезать Рафику каблуком по коленной чашечке.
– Придушу, сука!
В ярости он ее действительно чуть не придушил – остановил страх перед братом, который, отправляя на задание, запретил прибегать к крайним мерам. Наконец Зойку запихали в машину, после этого Сэм торопливо подобрал раскиданные на земле вещи пленников и швырнул их в багажник. Автомобиль рванул с места, Зойка, ничего не видевшая из‑за наброшенного на голову башлыка, стиснутая на заднем сидении между связанным Колей и Рафиком, с ужасом чувствовала, что под ногами у нее что‑то шевелится и жалобно стонет. Под закрывавшей голову плотной тканью дышать было трудно, но, все же, она учуяла запах воды и поняла, что автомобиль движется по мосту, пересекая Дон. Потом под колесами затрещало, зашуршало, и в ноздри ее проник аромат осеннего леса.
Около полудня следующего дня оперативник Богданов докладывал майору о результатах проделанной им работы.
– Володин уверяет, что на днях его кооператив возобновит поставки мясопродуктов городу для отоваривания талонов, сейчас же пока свежее мясо можно изредка приобрести только на городском рынке от трех с половиной до четырех рублей за килограмм. Цены, конечно, аховые, но разбирают мгновенно, в пять все торговые точки уже закрыты, так что поздно вечером там никак не купить.
– Так я и полагал, – задумчиво проговорил Корнилов.
– Честно говоря, товарищ майор, мне показалось, что он немного запинался, когда говорил, так что возможно и врет.
– Может и врет, но доказательств у нас нет, «показалось» к делу не пришьешь, придется поверить ему на слово. Ладно, что‑нибудь интересное вытянул из Голубкова?
– Даже очень! Прежде он этого не рассказал – считал не относящимся к делу. Голубкова накануне поздно вечером действительно купила мясо. И даже пожарила котлеты. Голубков уверяет, что котлеты имели странный привкус, хотя он их и съел.
– Странный привкус? Гм. Если Володин не врет, и это не его мясо, то…
Богданов сразу понял мысль майора.
– Да, я тоже подумал – кто‑то сбывает мясо без разрешения санэпидстанции. Там ведь может быть что угодно – павшие животные, мясо собак, некоторые даже крыс ловят и за кролика выдают. Не дай бог!
– При нынешнем дефиците это запросто, – вздохнул майор Корнилов, – с кем‑то договорились, привезли товар, народ налетел и вмиг все расхватал. Но Володин в любом случае должен был заметить конкурента, даже если не он поставлял это мясо.
– Вот то‑то и оно, товарищ майор! Жаль, что у мужа Голубковой ничего не осталось для экспертизы – котлеты он съел, посуду жена сразу вымыла, она грязной не терпела, кости выкинула, так что о качестве мяса пока ничего сказать нельзя. Но ведь мы начали плясать оттого, что Голубкова застала Галину Ефремову с мужчиной в недвусмысленных позах, когда покупала мясо. Поэтому я решил еще раз допросить Ефремову. Поднажал, она разрыдалась и, в конце концов, созналась – оказывается, мясо привозили на склад комплекса, и продавал его брат директора комплекса Николай Тихомиров. Галине Ефремовой он несколько раз предлагал мясо в обмен на… интимные услуги. Она клялась, что согласилась только ради детей и мужа – ей, дескать, нечем было их кормить, – под конец так разошлась, что потребовала привлечь Тихомирова‑младшего за изнасилование. Однако, когда я начал расспрашивать о муже, снова увяла – сообщила, что в день своего исчезновения он в обеденное время прибежал с завода и был сам не свой, потому что обо всем узнал. Галина так испугалась, что созналась ему в своей мясной эпопее, и Ефремов, как она считает, бросился выяснять отношения с Николаем Тихомировым. После этого его никто не видел.
Выслушав оперативника, майор Корнилов глубоко задумался. Две ниточки вели к Николаю Тихомирову и комплексу. Может, и три – машина Тины Валевской была найдена у ворот кладбища, а это не так далеко от комплекса. Сомнительно, конечно, чтобы дочь Авдиенко перед отъездом в Москву решила купить у Тихомирова мясо, но отбрасывать пока ничего нельзя.
– Что представляет из себя этот Николай Тихомиров? – спросил он.
– Двадцать четыре года, неженат, несудимый. Окончил Воронежский политехнический институт, после открытия комплекса брат устроил его у себя инженером‑электриком. Проживает на улице Коминтерна в коммунальной квартире. Соседка‑пенсионерка Кислицына несколько раз писала в милицию заявления – жаловалась на беспорядок, учиняемый Тихомировым и его гостями. К жалобам участковый особенно серьезно не относился – ясно, что молодой парень и старуха в одной квартире не уживутся. Тем не менее, квартиру поставили на учет. Кстати, муж Голубковой рассказал занятную вещь. Оказывается, в день своего исчезновения его жена заходила навестить Кислицыну – они когда‑то вместе работали. У Тихомирова‑младшего в квартире были гости, и одна девица заявила, что старуху Кислицыну арестовала милиция – дверь ее комнаты, по словам Голубковой, была опечатана.