– Проблем нет, суду я готов рассказать о себе правду, труднее будет объяснить все Тимуру и Лизе. Но если надо, я… Знаете, во время похорон одна из подруг Халиды меня узнала, кажется, она была в ужасе. А мне… мне так хотелось подойти к своим детям! Я готов был назвать себя, утешить их, а потом… Потом я струсил и сбежал. Но когда Муромцева найдут, мне в любом случае придется им признаться.
– Возможно, не стоит ждать, хотите зайти к нам сейчас? Может быть, тогда вы решитесь.
Толя сам не ожидал, что сделает подобное предложение, слова эти сорвались с его губ неожиданно. Самсонов пристально посмотрел на слегка зардевшегося юношу – до сих пор муж Лизы, рассуждавший так серьезно и юридически грамотно, казался ему чуть ли не ровесником, но в эту минуту паренек выглядел не старше своих двадцати четырех лет.
– Ну, если вы меня действительно приглашаете…
Услышав звонок, Рустэмчик радостно крикнул:
– Это папа вернулся!
Выбежав в прихожую, они с Юриком разочарованно и недоуменно уставились на незнакомого мужчину.
– Привет, пацаны, – сказал Толя, ставя тяжелую сумку на тумбочку в прихожей, – я вам сладкого принес, налетайте.
– Здравствуйте, – из комнаты вышла Лиза, волосы ее были повязаны черной лентой.
– Мне стало известно о вашем горе, – тихо произнес Самсонов, – позвольте выразить свое соболезнование.
Лиза посмотрела на гостя и узнала его – это был тот самый мужчина, который год назад вместе с Женей Муромцевым пригласил их всех в ресторан. В то время еще жива была Дианка, и мама тоже была жива – словно сто лет прошло. Горло девушки сжало спазмом, она опустила голову, с трудом прошептала:
– Спасибо, заходите, пожалуйста, сейчас я накрою, посидим. Тимур, – позвала она брата, – принеси из своей комнаты стулья, пожалуйста.
Стол она накрыла в большой комнате – в той, где теперь жили они с Толей, и где когда‑то спали молодые Халида с Юрием. Самсонов опустился на диван прямо под висевшим на стене портретом Юрия Лузгина в черной рамке, по бокам от него притулились притихшие близнецы. Толя пристально наблюдал за Лизой и Тимуром – неужели они не замечают сходства?
– Это ваш отец? – глядя на портрет, спросил Самсонов, и Тимур печально кивнул.
– Да. Он погиб, когда мне было десять лет.
– И вы его совсем не помните? Совсем‑совсем?
– Я очень хорошо помню папу, – тихо ответила Лиза, – хотя нам с Дианкой тогда было только шесть. Я заказала большую фотографию мамы – повешу ее здесь, рядом с папиной.
Глаза близнецов мгновенно наполнились слезами, и они уткнулись носами в свои тарелки. Наступило тяжелое молчание, потом Самсонов внезапно поднялся.
– Что ж, мне пора, – он положил руки на головы сидевших рядом с ним мальчиков, – когда приеду в следующий раз привезу вам компьютер. Или, может даже, пришлю.
– Настоящий? – они дружно вскинули головы.
– Конечно.
– Что вы, – смущенно возразила Лиза.
– Я сам со следующей стипендии куплю компьютер, – сказал Тимур, – у меня приятель из‑за кордона привез – неплохой и недорого отдает.
Самсонов опустил глаза, чтобы скрыть мелькнувшую в них нежность.
– Не надо покупать, тебе я тоже привезу – самый лучший.
Он поспешно прошел в прихожую и стал одеваться. Толя проводил его до машины и, прощаясь, заметил:
– Я хотел вам помочь, почему вы не сказали им?
– Я сидел прямо под собственным портретом, но они меня не узнали – для них я давно мертв. Что мне им сказать? Что я встал из гроба, чтобы принести им несчастье? Если б я не встретил в тот день Дианку, она была бы сейчас жива.
Когда Толя вернулся, в их комнате была одна Лиза, убиравшая со стола.
– Непонятный человек, Толя, да? Я даже не помню, как его зовут, а он… Зашел с соболезнованиями, предлагает купить компьютеры. Толя, зачем он заходил?
– Ну…
– Толя, ты что‑то скрываешь, скажи.
И в который раз молодой следователь Анатолий Суханов подивился проницательности своей юной жены.
– Знаешь, Лизонька, это касается… одного расследования.
– Дианка? – она поддалась вперед, стиснув руки на груди. – Ты нашел убийцу?
– Да. Дело в том, что этот человек… Самсонов… Случайно выяснилось, что он видел Диану – в тот день, когда… Он видел и знает убийцу.
– Кто этот человек, Толя, кто это? Я знаю, что тайна следствия, но мне ты должен сказать!
– Лиза! – Тимур, услышавший крик сестры, вбежал в комнату. – Что такое?
– Он знает! – вне себя кричала она, указывая пальцем на мужа. – Знает и не говорит! Он знает, кто убил Дианку!
Лицо Тимура окаменело.
– У вас появился подозреваемый, Толя?
– Уже не подозреваемый – человек, который сейчас был у нас, принес мне подписанное убийцей признание, после праздников я предам его следователю.
– Это что – он?! Этот человек?!
– Что ты, Лизонька, нет! – и Толя сделал то, чего он не должен был делать ни при каких обстоятельствах – вытащил из кармана написанное Женей Муромцевым признание и протянул его жене.
Тимур и Лиза читали, касаясь друг друга головами, и на лицах их проступало выражение – нет, не гнева – недоумения.
– Этого не может быть! – растерянно проговорила Лиза. – Женя, племянник дяди Сережи.
– Он… где он сейчас? – голос Тимура дрожал. – Я сам с ним поговорю!
– Он сбежал, Тима, а когда его найдут, с ним будешь говорить не ты, а следователь. Сегодня и завтра праздники, но послезавтра утром я отвезу это признание на Петровку.
– А дядя Сережа? – сдавленно спросила Лиза. – А Петр Эрнестович? Что будет с ними, когда они узнают?
– Им придется это пережить, – сухо ответил ей муж, – альтернативы тут нет. К тому же, оба они будут вызваны свидетелями.
Тимур побледнел.
– Петр Эрнестович такой старый, – беспомощно сказал он, – ему семьдесят пять, и он очень переживал, когда умерла его жена. Он сегодня приезжал к нам, столько интересного рассказал, пока сидел. Торт привез, конфеты, мальчишкам электронную игру подарил, хотел нас немного отвлечь от… – голос его дрогнул. – Петр Эрнестович очень хороший человек, и с нашей стороны, наверное, это будет выглядеть, как… как удар в спину.
– Причем тут это? Кто во всем виноват – ты, я или Лиза? Его сын совершил преступление, когда его найдут, он понесет заслуженное наказание. Или ты хочешь, чтобы смерть вашей сестры осталась безнаказанной?
Толя в сердцах даже голос повысил, но выражение лица Лизы неожиданно смягчилось, и она нежно коснулась его руки.
– Нет, Толик, конечно, нет, Тимур не это хотел сказать! Просто… есть другие люди, мы не можем о них не думать. Дядя Сережа… Если б это был кто‑то другой, а не он!
– Я понимаю, мне и самому страшно тяжело, но что ты предлагаешь?
– Нужно… наверное, нужно предупредить их заранее, потому что иначе это будет выглядеть как‑то непорядочно.
– Это уголовное дело, я и с вами не имел права этого обсуждать, а с ними – тем более. Когда ты сама станешь юристом, Лиза, ты меня поймешь.
Тимур встретил взгляд Лизы и с несвойственной ему обычно твердостью произнес:
– Тем не менее, мы с Лизой считаем, что ты должен поговорить с дядей Сережей. Сегодня или завтра, раз послезавтра ты сообщишь обо всем следователю.
– Иначе нельзя, Толя, – сказала Лиза, – иначе мне будет очень плохо.
– Хорошо, я это сделаю, но только ради тебя, – угрюмо ответил ей муж и, сложив листок с признанием Жени, встал, – где сейчас Сергей Эрнестович?
– Он у Петра Эрнестовича в гостинице, они вместе уехали, – подойдя к Толе, Лиза обхватила руками его шею, прижалась головой к плечу, шепнула: – Спасибо, любимый.