— Казнить надо нечистого! Казнить! — молвил Эква-пыгрись.
И повелел он повесить мешок посреди церкви и бить дубинами. Бьют палачи, слуги царя, по мешку дубинами. Качается мешок, ревет мешок. Палачи радуются, что наконец-то удалось им казнить неуловимого манси.
А Эква-пыгрись стоит в сторонке и посмеивается над жадным попом, незадачливыми слугами и над самим царем…
Не раз волшебного Эква-пыгрися хотели сжечь на костре — он уходил. Не раз его бросали в кипящий котел со смолою — он оставался живым. И в яму глубокую замуровывали — оттуда выкарабкивался и снова боролся с попами, купцами, старшинами, с царем…
«И отсюда уйдет, — смекал про себя Солвал. — Глаза у него во какие: насквозь видят!»
Человек в кожаной куртке расспрашивал Солвала о жизни в мансийской деревне. Интересовался рыбаками и охотниками, но не осетрами и соболями. Его пытливый ум хотел знать не об оленях, а об оленеводах. На шамана был похож этот странный русский. Но о шаманах он говорил осторожно, почти с неприязнью…
Не сразу, но Солвал это почувствовал. Ему было обидно за себя. Ведь мечтал быть шаманом. А этот хороший русский человек таким тоном говорил о властителях мансийских душ!..
И в этом он был похож на Эква-пыгрися, который своей простотой, смекалкой и хитростью не раз побеждал шаманов — земных служителей богов.
МЕДНЫЕ ВОРОТА[18]
В небе звезды летают. Над землей птицы летают. Почему бы и человеку не летать?! Ведь интересно же знать, что за пятна на луне: то ли это горы, то ли моря, то ли силуэты мальчиков с берестяными ведерками, как повествует об этом сказка.
Нет у человека крыльев — можно выковать из железа коня с крыльями.
Пошел Мирсуснэхум к кузнецу и говорит: «Скуй мне коня, чтоб у него было семь железных крыльев».
Такого коня кузнец сковал. Сел Мирсуснэхум на коня и полетел. Чуть оторвется конь от земли — набок клонится. Невозможно лететь. Привел его обратно и говорит кузнецу:
— Сделай по-другому. Восьмикрылого коня мне сделай.
Кузнец выковал восьмое крыло.
Сел Мирсуснэхум на восьмикрылого коня и полетел. Быстрее птицы летит, быстрее ветра летит, и вся земля перед глазами стелется, и серебряные чаши озер, и зеленые шкуры леса, и голубые ниточки рек увидел сверху Мирсуснэхум. Хорошо ходить по земле, наслаждаться ее красотой. Но издревле человек летал и стремился почувствовать Вселенную.
Долго ли, коротко ли летел Мирсуснэхум в сторону, где солнце спать ложится, кто ведает. Однажды он увидел высокую небесную стену. Но не стал он удивляться ни зубчатой стене, ни столбам, обитым медью, у которых сходились тяжелые ворота на крепких железных петлях. Видел он это в первый раз в жизни. Но старался не показывать виду: боги высокомерны, насмешливы. Увидят — засмеют. Железного коня в карман положил. Подошел к воротам, напрягая дух, постучал и крикнул громко:
— Отворите, кто здесь слышит!
За стеной высокой никто не отозвался. И не скрипнули ворота. Он крикнул еще раз. Но никто не отозвался. Тогда в гневе поднял тамгу[19], которую бросил ему Торум, когда спас он солнце и луну. Семь раз ударил ею о медь и потребовал властно: «Отворите мне ворота!»
— Если ты дух, то зачем тебе ворота? — отвечал кто-то высокомерно. — Если пришел смертный, то покажи тамгу. Только смертных я здесь никогда не видел. Лишь слышал издали их слезливые молитвы. Вечно они чем-то недовольны, эти трусы и лентяи.
— Мне удалось отобрать у Куля солнце и луну, которые он похитил у нашего небесного отца. Мне сам Торум дал тамгу.
— Ты прости меня, — взмолился хранитель входа, — эти ворота перед слабым человеком никогда не отворялись. Я вижу, ты и вправду богатырь!..
Поприветствовал его Мирсуснэхум и помчался счастливый к шатрам Торума. Сердце его пело, чувствуя близкую победу. Когда он опять вернется в родную тайгу, на берега журчащих рек, он принесет тамгу жизни. Только какой там будет жизнь? Может быть, там будут такие же города с высокими домами, каменными дворцами? Только зачем дворцам ворота — высокомерные привратники? Неужели и на земле должны быть владыки? Неужели и там владыки отгородятся медными воротами, высокими воротами от простых смертных?! И что будет на земле зеленой?!
БОГАТЫРСКОЕ ИМЯ
И вот наконец долгожданное мгновение настало. Мирсуснэхум увидел самого Владыку мира. Он сидел на нарте со спинкой из белой мамонтовой кости. Это был его трон. Рядом улыбалось солнце. И серебряная луна сверкала, как седая голова создателя Вселенной. В синей дымке благовоний, которыми дымились костры, мелькали духи. В окружении божественных духов восседал Торум на троне и правил миром. То один дух наклонялся к его уху и что-то шептал, то другой. То они хохотали, то хлопали в ладоши, то все падали к ногам Торума, то дружно чему-то кивали.
Незамеченный духами Мирсуснэхум с любопытством ребенка наблюдал божественную жизнь.
Вот что услыхал Мирсуснэхум.
— Здравствуй, Торум, наш Небесный отец! — кланяясь, говорил пришедший.
— Здравствуй, здравствуй, сынок!
— Дай мне богатырское имя.
— А что, и дам. Без имени — как без глаз. Ты многое сделал и первым пришел. Тебе и дам.
Еще о чем-то говорил Торум с важным слугой.
Потом пришедший трижды склонился к ногам Торума и счастливый пошел прочь.
Дорожка к Владыке, наверно, никогда не зарастет травой. Не успел уйти один — на пороге уже другой. Шапка у него вкривь надета. Видно, этот дух не знает, что шапка у него на голове криво сидит.
— Дай мне богатырское имя! — требует у Торума пришедший.
— Богатырское имя я уже отдал, а другого у меня нет.
— Я первый на своей земле. Первый и сюда пришел. Отдай мне богатырское имя!
— Я же говорю, что отдал. Почему ты думаешь, что только ты первый?
Но дух не унимается и все просит и просит.
— Ладно! — говорит Торум. — Сейчас проверим, кто из вас достойнее. Его я видел по делам, — кивает он на первою. — А тебя еще мало знаю. Раз так настаиваешь — и тебя испытаем.
Привели крылатого коня, которым владел Торум. Связали этих духов за волосы и положили на спину коня. Взмахнул Торум серебряной плетью с вещими словами: «Кто из вас завизжит, тому не будет богатырского имени».
Возил, возил их конь, назойливый дух не выдержал, завизжал от боли. Владыка и говорит:
— Я же говорил, что нет у меня богатырского имени. А разве простое хуже? А может, труднее иметь простое, честное имя?
Глазами ребенка наблюдал Мирсуснэхум суетную небесную жизнь и с грустью думал о грядущем своей молодой земли.
А на ней будет все.
И опять думал: богатыри или обыкновенные люди станут творцами на земле? А может, обыкновенные люди своими мозолистыми руками сотворят чудеса? И они, не требующие богатырского имени, сложат самые задушевные песни, придумают сказки, музыку? Может, они и есть настоящие волшебники?
ДУХОВ ИЗБИРАЮТ
Человек не может жить без веры. Женщина верит в любовь. Мужчина — в удачу на охоте. Сын не предаст мать свою, как не предаст и родину. Дочь мечтает о счастье.
А в старину еще верили духам. Дух по-мансийски — Пупыг. Пупыги бывают добрые и злые. Будто от них зависит здоровье, удача ка промысле и даже счастье в любви. Духа глазами не увидишь. Лишь образ его — деревянную куклу — ты можешь увидеть в сундуке манси, что стоит в священном углу дома.