После этого на каждое собрание Купер приходил с полным понимание ради чего это надо. Вот и сейчас, он уже почти без стресса и стеснения, рассказал немного о прошлом, о том, что он успел поменять и о недавнем прогрессе. Поведал присутствующим о том, что наконец-то избавился от своей маски, которой годами закрывал лицо. Если еще пару дней назад она хранилась в небольшой коробочке под вещами в шкафу, то теперь преспокойно нашла свое пристанище на свалке. Для себя парень решил, что таким способом сжигает мосты, избавляясь полностью от прежнего себя.
После недолгой речи, прозвучали очередные аплодисменты и хвалебные слова миссис Брамс. Затем очередь перешла к следующему рассказчику — афроамериканцу тридцати лет, Нильсу Вудроузу, который был бетой.
В конце встречи был традиционный кофе-брейк. Элион, взяв небольшой капкейк и бумажный стаканчик с кофе, сил на свое место и, наблюдая за разговорами других участников, наслаждался долгожданной трапезой.
— Извините, мистер Купер, — послышался неуверенный голосок новенькой за его спиной.
Омега обернулся и взглянул на усевшуюся рядом девушку, она явно хотела поговорить с ним о чем-то.
— О, пожалуйста, зови меня просто — Элион, у нас с тобой небольшая разница в возрасте.
— Хорошо, — согласилась Дебби, присев рядом. — Я хотела спросить у вас, а это вообще помогает? Ну, занятия… Родители записали сюда, не спросив моего желание и я до сих пор сомневаюсь…
Она потупила взгляд. Снова.
« Похожа на меня в этом возрасте и сильно», — решил омега.
— Мне помогли и, думаю, с тобой будет также. Главное не сдаваться и самому работать над собой вне занятий.
Девушка подняла на него взгляд и, встретившись с его взглядом, снова опустила вниз.
— Я буду, буду стараться… — голос был тих, но полон уверенности.
Эл, улыбнувшись, легким движением взъерошил ее волосы.
«Милый ребенок», — думалось ему.
Купер положил ладонь на свой все еще плоский живот и нежно погладил его. Парню казалось, что малыш внутри может почувствовать это.
Ночами, когда становилось одиноко и пусто, он обнимал руками свой животик, представляя, как его руки накрывают другие. Сильные и твердые, мужественные руки. Их обладателя омега узнает из тысячи. Самый лучший, как ему казалось раньше, альфа, который по своей доброте и безобидности может быть сродни только мягкой игрушке. Вот только Эл и вообразить не мог, каким яростным может быть Бернард. Он даже не представлял, что сейчас происходит неподалеку, здесь в центре города, с человеком, которым заняты все его мысли.
Альфа вылетел из своего кабинета, будто тот был объят пламенем. В приемной он осматривался, подобно хищному зверь, выискивающему добычу. Злость и напряжение чувствовались даже в воздухе вокруг мужчины.
Не найдя того, кем была вызвана эта злоба, Бернард, нисколько не сбавил обороты, только сильнее распалился. В его груди горело пламя, готовое вырваться наружу. И в данный момент испепелить ему хотелось только одного конкретного человека, обеспечив тому при этом самые жуткие мучения.
Проносясь по узкому коридору, будто разъяренный тигр, он спокойно лавировал меж своих сотрудников. Они словно и не были препятствиями. Брайс даже случайно не коснулся никого. Остановившись, мужчина принюхался.
Омерзительно сладкий запах шел из узкой комнатки, подобие крохотной кухоньки, что была смежной с помещением, в котором стоял огромный копировальный аппарат со встроенным принтером и копиром. Недолго думая, альфа ввалился туда.
У приоткрытого окна стоял Юджин, в одной руке у него был бумажный стаканчик с кофе, в другой зажат фантик от конфеты. Он и не заметил гостя, глядя в окно думал о чем-то своем. И поэтому он не мог ожидать того, что случилось через секунду.
За это время Берн преодолел расстояние от двери до Новака и вцепился своими мощными крепкими руками в его тонкую ухоженную шею.
От неожиданности секретарь выпустил из рук мусор и недопитый напиток. Рухнув в низ, содержимое стакана расплескалось по полу, оставив следы и на светлой стене.
Рефлекторно хватая ртом воздух, омега протяжно хрипел. Затуманенным от страха взглядом Юджин не мог разглядеть напавшего. Понимание того, что происходит так и не приходило. Вместо него был животный страх и желание бороться за жизнь.
Парень вцепился ногтями в руки нападавшего и, что было сил, царапался, в попытке освободиться от захвата. Но вместо этого тиски становились все туже. Бернард буквально оторвал его от пола, прижав спиной к стене. Альфа скалился, издавая гортанный рык. Еще никогда в жизни с ним не происходило такого. Не было ни одного человека, которого он хотел или пытался убить. Конечно, как и многие мальчишки он дрался, но не переходя грань. Считал, что причинить серьезный вред кому-то — один из самых отвратительных поступков.
А сейчас он был буквально готов передавить глотку одному из своих подчиненных.
Новак уже разодрал запястья Брайса в кровь, сломав пару ногтей. Из его глаз текли слезы, а изо рта спускалась дорожка слюны. Зубы были тесно сомкнуты. Он, шипя, старался позвать на помощь. Бил ногами о стену. И неизвестно, чем все это могло закончиться, если бы из соседней комнаты не вышел щуплый рыжий паренек в роговых очках.
Тот, уронив все бумаги на пол, стремглав побежал к Брайсу и, пока несколько других сотрудников, что застали эту картину раньше, шокировано стояли в стороне, кинулся оттаскивать разгневанного босса. Силы, конечно были не равны, но, облив начальника из полного округлого графина кофе. Берн, как только на него вылили напиток, растерялся и машинально ослабил хватку. Этого парню хватило, чтобы отшвырнуть его от омеги. А после молодой альфа, закрыл пострадавшего собой, став стеной перед шефом.
Тот не мог отдышаться. Исподлобья смотрел на своего секретаря и мальчишку, что не дал ему довершить самосуд.
— Я потом решу, что с тобой делать, — прорычал он и, развернувшись, пошел обратно в свой кабинет.
Юджин, словно какая-то жидкость, растекся по полу, спиной оперевшись на стену. Все его тело била мелкая дрожь. Руки и ноги похолодели от страха. Он быстро и часто дышал, стараясь насытить легкие долгожданным кислородом. Из глаз непроизвольно лились слезы. Омега не обращал внимание на паренька, который старался привести его в чувства. Альфа носился туда-сюда, все предлагая пострадавшему воды и накрывая его своим узким пиджаком. Но бедолага не видел ничего вокруг себя, только неведомый ранее ужас охватил его разум, заставляя медленно впасть в истерику.
Бернард, тем временем, уже сидел в своем кабинете. Мужчину трясло от содеянного. Он сам и подумать не мог, что способен на такое. В жизни не поднимал руку на тех, кто заведомо слабее его, а теперь… Теперь он почти убил человека. Полного мерзавца, конечно, но разве это его оправдывает.
Но сейчас Берн уже понимал, что еще раз увидев это самодовольное лицо не сдержится, особенно пока эмоции контролируют разум. Он решил отсидеться в кабинете и придти в себя, а уже после разбираться с Новаком.
И все же, кто бы мог подумать, что такой уравновешенный, холодный и почти лишенный эмоций человек, способен на такую ярость? Из людей знавших его лично — однозначно никто. Но впрочем, любой, даже самый тихий и робкий человек, загнанный в угол, доведенный до крайней степени безумия, способен на поступки, которые от него невозможно ожидать. Подобно загнанному зверю, он начнет скалится, демонстрируя свои клыки. Пробираться к свободе и карать обидчиков.
Если подвести человека слишком близко к краю, он будет просто неспособен здраво мыслить. А впрочем, нельзя назвать здравомыслящими и тех, кто доводил его. Кто рушил жизнь и подталкивал ближе к пропасти. Пусть и не ведая того, они виноваты.