Ключевой вопрос, когда мы говорим о свободном и открытом Интернете, - это, конечно, то, сколько прозрачности должно и может выдержать общество. При этом важно понимать, что проблема прозрачности заключается не в самой прозрачности - исповедь, обнажение сердца перед собратьями по сообществу также является святым актом в рамках синтетизма, - а в том, как она влияет на сетевую пирамиду, о которой идет речь, то есть кто перед кем обнажается и тем самым рискует, по крайней мере в краткосрочной перспективе, потерять власть первым? Усиливает ли нынешняя транспарентность верхнюю, среднюю или нижнюю часть господствующей в обществе структуры власти? Выравнивается ли структура власти в направлении радикального равенства синтетической утопии или же она укрепляется таким образом, что социальное неравенство сохраняется?
Ответы на эти вопросы мы ищем, например, в прагматической этике французского философа Мишеля Фуко: Если транспарентность начнется сверху вниз - то есть, если именно правители первыми обнародуют все свои секреты, - она может быть безболезненно внедрена во всю структуру власти сверху донизу. С другой стороны, если транспарентность начнется снизу вверх, то следствием этого, несомненно, станет капиталистическое полицейское государство, а значит - помимо всех прочих бед, которые повлечет за собой такое развитие событий, - экологический апокалипсис вскоре станет неизбежным. Именно граждане должны в первую очередь знать все о деятельности национального государства и крупных корпораций, а не государственно-корпоративный истеблишмент, которому позволено подслушивать и регистрировать мнения и предпочтения граждан.
Поэтому, согласно синтетизму, борьба WikiLeaks и других разоблачительных организаций за раскрытие сокрытия деятельности людей, находящихся у власти, является священным проектом, в то время как попытки национальных государств и крупных корпораций прослушивать и регистрировать мнения граждан, наоборот, представляют собой вопиющее нарушение универсальных прав человека. Прозрачность в обществе, которое становится все более прозрачным, должна просто распространяться с сверху вниз, будучи включенной снизу вверх. Порядок должен быть следующим: сначала обнажается власть имущий, затем - гражданин. И именно здесь становится наиболее очевидным антагонизм между новой синтетической нетократией и старой государственно-корпоративистской структурой власти. Нетократия рассматривает Интернет как реляционистский феномен: быть нетократом - значит отождествлять себя с самой сетью, действовать как агент Интернета. Буржуазия, напротив, рассматривает Интернет как корреляционистский объект, чуждый и враждебный индивидуалистическому субъекту и, следовательно, вызывающий беспокойство, который необходимо приручить и контролировать, при необходимости силой.
Это объясняет, почему именно нетократия, защищая свободный и открытый Интернет, способствует транспарентности старой структуры власти - и, как следствие, видит, как старые национальные государства и крупные корпорации теряют свой немотивированный и этически неприемлемый перевес в силе, - в то время как старая буржуазия морализирует против свободы и равенства в Интернете и неистово пытается контролировать и одомашнить Сеть, чтобы таким образом защитить свои позиции власти с помощью информационного преимущества. Это великий политический конфликт третьего тысячелетия, и в качестве встроенной метафизики эпохи Интернета вряд ли стоит сомневаться в том, на чью сторону встанет синтетизм. Миру нужно больше, а не меньше разоблачителей, и то, с каким неистовством их преследуют, поносят и наказывают, является явным свидетельством понимания государственно-корпоративным истеблишментом ценности того, что поставлено на карту.