Американский экономист Хайман Мински очень точно описывает эти процессы. Будучи первым экономистом-реляционистом, он обращается к сетевой динамике, чтобы найти ответ на вопрос, как следует управлять пузырями. Ответ Минского заключается в том, что спекулятивных пузырей де-факто нельзя или даже нужно избегать. Его совет заключается в том, что лучше иметь много мелких пузырей, которые лопаются часто, чем несколько, которые лопаются редко, но тем более драматично и разрушительно. Естественно, мечта об экономическом равновесии - это еще один вариант старого платонистского поклонения смерти, которое постоянно повторяется в мире философии, физики и социальных наук. Однако правда в том, что экономика - это еще и сетевой динамический феномен, который следует рассматривать не просто как релятивистский, а как реляционистский. И именно при переходе от релятивизма к реляционизму экономика начинает включать в себя экологию и все остальные факторы, которые рано или поздно будут влиять и взаимодействовать со всем остальным, имеющим ценность в рамках экономики. Реляционистская экономика не исключает ничего, что влияет на создание индивидуальных или социальных ценностей, в частности таких факторов, как чистый воздух, чистая вода и устойчивое управление природными ресурсами.
Редко или никогда социальные изменения не происходят без артикуляции. При капитализме новое грамотное национальное государство заменяет старую неграмотную Церковь в качестве общей арены, и артикуляция статистов гласит, что общество - это тело. Но метафора тела - которую статизм, очевидно, заимствует из церковной артикуляции, утверждающей, что община - это тело, - должна быть разоблачена. Ибо общество как тело никогда не порождает нарративов для повышения сплоченности, как указывает Мишель Фуко, а вместо этого функционирует как скрытая угроза для девиантной личности в национальном государстве. Можно быть индивидом, но приемлемо быть только тем индивидом, который максимизирует свою собственную фрустрацию, отчуждение и потребление, и который платит за все это, максимизируя свое производство для капиталистической структуры власти, причем в тени преобладающего призрачного поведенческого императива: Что бы ты ни делал, вливайся в общество!
Сообщество синтетизма, с другой стороны, открыто и поэтому радикально отличается от концепции общества. Оно поощряет создание живых нарративов, вокруг которых может собираться сообщество синтетиков; нарративов, объединяющих множество разрозненных групп и создающих мощную гегемонию. Эта гегемонизация - артикуляция общего видения для разрозненных групп и идентичностей. Название сообщества имеет огромное значение, и оно должно включать, а не исключать аутсайдера. Ведь только в стенах сообщества, где находится аутсайдер, конкретное может дать жизнь универсальному, а универсальное - синтетической утопии. Именно к аутсайдеру обращается синтетический агент в свободном и открытом Интернете, и именно вместе с аутсайдером синтетический агент может спасти планету от экологического апокалипсиса. Только так. Именно в общении и сотрудничестве между аутсайдерами Интернет проявляет свой исторически совершенно уникальный потенциал. В Интернете мы можем на деле демонстрировать друг другу, что верим в одно и то же, и таким образом укреплять доверие, что открывает перед нами совершенно немыслимые возможности играть в новые, сложные игры без нулевой суммы с фактически аутсайдерами. Когда дело доходит до драки, свободный и открытый Интернет становится блестящим обожествлением Синтеоса, созданного Бога. Поэтому логический вывод напрашивается сам собой: Что будет, если Интернет станет Богом? Ответ мы определяем вместе.