Различие между эскапистской и инскапистской религией становится тем более важным, когда интернетизированный мир - где все нации и города мира становятся тесно зависимыми и запутанными друг с другом - переходит от лоскутного одеяла суверенных национальных государств индустриализма к глобальной империи информационизма. Здесь важно понять, что глобальная империя - это не некое бесперебойное, синхронизированное, централизованное тысячелетнее царство, а скорее фрагментированная и крайне децентрализованная мешанина социальных узлов. Эта мешанина, в свою очередь, подчиняется неконтролируемым и безжалостным потокам капитала и информации, пересекающим старые национальные границы, а не какой-то символически властной центральной силе с ощутимым или даже заметным охватом. Из этих потоков возникает решающий конфликт между, с одной стороны, капиталистической структурой власти национальных государств и гигантских корпораций - организаций, которые будут делать все возможное, чтобы остановить, ограничить и, прежде всего, попытаться одомашнить развитие и потенциал Интернета в своих интересах, - и, с другой стороны, аттенционистской структурой власти, созданной и прославляемой нетократами, которые борются за свободный и открытый Интернет, чтобы захватить и контролировать мир, руководствуясь своим видением теологического анархизма.
В своем качестве теологического анархизма par excellence синтетизм - это встроенная метафизика нетократии. Но борьба со статистско-корпоративистским истеблишментом не проста и не имеет заранее предрешенного результата в условном и индетерминистском мире. По крайней мере, не в краткосрочной перспективе. Есть тенденции и есть контртенденции. Многие забывают, что национальные государства, которые долгое время казались такими "естественными" и Богом данными, на самом деле были результатом нескончаемых кровавых и упорных религиозных войн в старой Европе. Следовательно, выбор стратегии имеет решающее значение для исхода этой борьбы. Глобальная империя позаимствует многие черты, например, у Древнего Рима и Средневековой Европы. Первые христианские общины, митраистские ордена, масонские ложи, соборы и монастыри, построенные в Средние века, - все это прекрасные источники вдохновения для подрастающей элиты, которая верит в необходимость и хочет участвовать в строительстве синтетических храмов и монастырей в глобальной империи.
Когда нетократ-атеист III тысячелетия садится в классический храм и поражается его вдохновляющей красоте, возникает вопрос, как гиперкапитализму удалось настолько умиротворить ее и сестер и братьев ее поколения, что они сами никогда не реализовывали идеи возведения аналогичных зданий для духовных целей или даже с духовной ориентацией. В частности, не без индивидуальных скрытых мотивов, связанных с капиталистической выгодой в долгосрочной перспективе. В результате исторического отмирания религии именно идеальность была утрачена и заменена слепым и компактным инструментарием во всех отношениях между людьми. Предполагается, что все социальные действия и отношения в гиперкапиталистическом обществе вращаются вокруг эксплуатации, разрушающей ценности, и никогда - вокруг эксплуатации, создающей ценности (см. "Нетократы"). Но инструментальный взгляд на ближнего - это экзистенциальная тюрьма, платоновское отчуждение в его наиболее явной форме, и единственный выход из этой тюрьмы - отрицание всей капиталистической парадигмы. Неожиданно и очень своевременно появляется Интернет как потенциальный рычаг для достижения ренессанса идеальности. Интернет не только делает возможной эту долгожданную революцию. Согласно информационно-технологическому письму истории, именно Интернет де-факто является этой самой революцией.