Это означает, что физическая реальность, по Платону, - всего лишь химера: мир теней, населенный имитациями вторичного качества. Настоящая реальность - это чистый и возвышенный мир идей, доступный только тем философам, которые мыслят в соответствии с теми направлениями, которые обозначил сам Платон. Здесь, или , не царит хаос и непостоянство физического мира; напротив, все регулируется заранее установленными и вечно действующими законами математики. Как предсказуемое следствие этого, Платон также отстаивает просвещенный деспотизм философии как наиболее желательную форму правления. Он не испытывает симпатии к демократической, а значит, интерсубъективной экспериментальной работе афинян. Без проницательности и понимания истины правящий коллектив может только сбить государство с пути.
Платонизм - это первый исчерпывающе сформулированный тотализм, и он оказывает мощное эскапистское воздействие, подчеркивая стабильную, симметричную и тщательно регламентированную альтернативу явно ущербной и несовершенной жизни, которой мы живем в повседневности. Возвышающаяся аристократия, таким образом, получает блестяще разработанный бесплатный дар, который она, в свою очередь, может претендовать на то, чтобы даровать обманутым и обложенным крестьянам и рабам в феодальном обществе - а именно вечную жизнь, райский мир, где награда за терпеливо перенесенные бедность и труд ожидает того, кто безропотно подчиняется каждой прихоти и приказу власть имущих. Платон позволяет математике соблазнить себя обещаниями симметричного совершенства и вечной достоверности. А если математика совершенна и вечна, то и бытие в сфере математики должно быть совершенным и оставаться совершенным вечно. Следствием этого является то, что если существование в математической сфере уже совершенно, то у него больше нет причин позволять себя изменять. Изменение того, что характеризуется совершенством, может, конечно, вести только в одном направлении, а именно к ухудшению, в форме несовершенства. Поскольку время требует изменений, чтобы существовать - длительность есть изменение, наложенное на изменение, - это должно означать, что время есть иллюзия.
Однако проблема заключается в том, что мировоззрение Платона основано на совершенно идиосинкразической и несостоятельной предпосылке. Его собственный аутистический невроз при столкновении с бесформенной множественностью жизни заставляет его предаваться красивым грезам о выдуманном мире, где все идеально упорядочено (что легко осуществить, поскольку это всего лишь выдумка). Но, как выясняется, в растущем феодальном обществе есть множество евангелистов, схожих по темпераменту с Платоном, которые охотно распространяют его иерархическую идеологию. Его послание с радостью и признательностью принимает греческая, а затем и римская аристократия. Приняв ложную предпосылку платонизма и подчеркнув строгую логику, вытекающую из его мнимой предпосылки, эта доктрина распространяется с разрушительной эффективностью. Платонизм также привлекает широкие массы своими обещаниями идеального рая, который должен быть достигнут, если только правильно мыслить и действовать, и он настолько невероятно практически устроен, что по определению недоступен для любой формы эмпирического исследования.
Когда позже Павел открывает христианство, тем самым ставя параллельную платоновскую теорию идей за грань смерти, под рукой, к сожалению, не оказывается Гераклита, чтобы призвать его к блефу в этом странном и, кажется, бесконечно щедром обещании, которое дается без какого-либо риска или затрат со стороны дающего. Таким образом, платонизм одерживает сокрушительную победу. И Ален Бадью, к сожалению, совершает ту же ошибку, что и его предшественник Платон. Он соблазняется аурой перфекционизма математики и культивирует в себе стремление открыть вечные законы физики раньше, чем это сделают сами физики. Но его взгляд на отношение математики к физике, к сожалению, исторически и онтологически неверен. Именно физика первична и реальна, и она не подчиняется никаким математическим законам как таковым. Или, как выразился Мюррей Гелл-Манн, нобелевский лауреат по физике: "Закон природы - это не что иное, как заранее предполагаемое и доступное сжатое описание закономерностей, которые наблюдаемое явление демонстрирует в течение периода наблюдения". Поэтому математические законы, когда они применяются к физике, не могут быть ничем иным, кроме, в лучшем случае, просто приближениями; они никогда не могут быть физически, а только математически, и тем самым по сути тавтологически, точными.