Это означает, что не только средство передачи информации является сообщением, как прозорливо утверждал еще в 1960-х годах канадский литературовед Маршалл Маклюэн, но и то, что средство создает самого актера, а не наоборот. Мы буквально являемся средствами массовой информации, с помощью которых общаемся. Поэтому нетократ информационного века трезво оценивает себя как положительный побочный продукт интерактивных технологий, которые он использует для взаимодействия со своим окружением, а не наоборот. И именно из-за превосходства интерактивности над предшествующими однонаправленными коммуникативными технологиями - при выборе между интерактивностью с ее равенством на всех уровнях и однонаправленной коммуникацией сверху вниз, от власть имущих к массам, нынешние акторы всегда выбирают интерактивность - нетократия в конечном итоге побеждает буржуазию индустриальной эпохи и берет на себя центральные функции общества. Поскольку идеи являются фикциями - скрытыми внутри идеологически окрашенных фикций, которые движутся в соответствии с определенной метафизической структурой, - согласно синтетическому взгляду, нельзя сказать, что идеи принадлежат какому-либо отдельному актору или какой-либо группе акторов в каком-либо реальном смысле.
Неудивительно, что мемплексы власти и религии на протяжении всей истории, как правило, переплетаются и, следовательно, взаимно усиливают друг друга. Религия узаконивает власть, которая защищает и обогащает религию. Во многих случаях со временем сотрудничество становилось настолько тесным, что уже невозможно было отличить одно от другого. Но это само по себе не дает ответа на вопрос, почему именно эти победители в культурном эволюционном процессе развивались так, как они развивались, и почему именно эти мемплексы оказались столь живучими, как они оказались на самом деле, и стерли с лица земли всех проигравших. Почему именно Бог? Почему именно Библия (например)? Вряд ли у нас был недостаток альтернатив, мягко говоря. Но подавляющее большинство из них было безжалостно выкорчевано. Разумеется, эта тема не дает покоя меметике - она близка к тому, чтобы стать целой наукой.
Проблему можно представить следующим образом: Если религия оказывается ответом, а она, очевидно, была таковым во всех известных нам типах обществ на протяжении всей истории человечества вплоть до сегодняшнего дня, то в чем тогда вопрос? Что именно делает религиозный мемплекс таким привлекательным и успешным в процессе культурной эволюции?
Прежде всего, нельзя не отметить, что человеческий мозг в результате естественного отбора был сформирован таким образом, чтобы охотно принимать религиозные мемы и становиться мозгом верующего. Таким образом, принадлежность к религиозной общине - это то, что так или иначе приносит удовлетворение отдельному члену общины, а религиозный коллектив получает конкурентные преимущества по отношению к другим группам благодаря особой форме сплоченности и взаимопонимания, которая создает доверие, стимул и эффективность в такой степени, которую трудно превзойти. Более того, по крайней мере, при переходе от кочевого существования охотников и собирателей к оседлому сельскохозяйственному, религиозные мемы получают преданных пропагандистов и сторожевых псов, которые считают своей жизненной миссией дальнейшее распространение этих мемов и защиту их от опасных конкурентов в борьбе за выживание.
Так что же предлагает религия и что компенсирует малые и большие жертвы, которые всегда были связаны с религиозной практикой? Прежде всего, мы должны помнить, что этот вопрос был бы совершенно непонятен нашим предкам в саванне и в первых постоянных поселениях. Для этих людей религия была совершенно незнакомым понятием. То, что мы сегодня называем "религией", было для них просто повседневными мыслями и поступками, обусловленными окружающим миром, который, по понятным причинам, во многих отношениях мог казаться управляемым сверхъестественными силами. То, что мы считаем "религиозным" элементом в их жизни, они не смогли бы отличить от всего остального в существовании, которое громко взывает к теориям, призванным прояснить неясные причинно-следственные связи, реальные или иллюзорные. Древнееврейский язык - один из примеров языка, в котором нет слова "религия". Не было ничего, что не было бы религией и что можно было бы осмысленно противопоставить такому понятию.