Мари, дернулась во сне... он встал, подошел к подножию кровати, взял девушку на руки и положил на подушку рядом с собой.
- Камень... - слетело с губ девочки его имя.
- Спи, малышка, я рядом, - он обнял ее за плечи.
- Они не придут за мной? - в ее голосе сквозил страх.
- Не бойся, никто тебя не заберет.
Мари доверчиво ткнулась в его ладонь, прижалась губами, обвила ногами его ноги. Он вдохнул ее запах и поцеловал в лоб, под светлыми, почти белыми волосами, в которых уже мелькала ранняя седина, этот след былого горя и страданий, который был почти незаметен, умело скрываясь среди прядей, еще не тронутых инеем времени и печали.
Ее рука скользнула вдоль его груди, коснувшись шрамов, оставшихся после инициации в мужчины, принятом в племени ирокезов и опустилась ниже, желая дать ему удовольствие - одна из немногих форм благодарности, которая дана всем женщинам по отношению к их спасителям.
Он не стал ее останавливать, знал, что ей это тоже нужно. Маленькая девичья ручка обхватила член и начала плавное движение вниз-вверх. Он сжал в руке ее волосы, притянул с себе лицо... Губы спелись... он слегка сжал ее шею - казалось одного движения достаточно что бы прервать жизнь девушки навсегда, но она верила ему, своему Богу, Господину, Хозяину, своему Камню.
Он уже не сдерживаясь схватил ее, легко приподнял и усадил на себя сверху. Завел руки ей за спину, прижал к себе дрожащее тело...
Наури около камина пошевелилась, увидела на кровати Мари, лежащую на нем, улыбнулась своими полными губами, прошептав:
- Камень и Вода...
Он услышал ее, не останавливая движения, насаживая на свой член маленькую Мари, как куклу.
Наури опустила руку вниз живота и наблюдая за ними начала ласкать себя, в ее улыбке появилось что-то хищное. Она поднялась, села на кровать рядом с любовниками, нагнулась и укусила мужчину за сосок.
-Мммммммм - его стон разлился по спальне, одновременно со стоном кончающей Мари. Тело девушки билось в оргазме заливая соком низ его живота, влага стекала по его члену и яичкам, капая и обильно орошая простыни.
- Вода! - Наури засмеялась, протянула руку, почти выдернула член из Мари и опустилась на него ртом, плотно обхватив губами. Камень как буд-то ждал этого и в нёбо индианки ударила струя спермы... Рука Наури быстро скользила лаская ее между ног и она тоже кончила, положив голову на его живот и не выпуская его член из своего рта.
...Его жены уснули. Это был странный союз. Индианка, ставшая его названной сестрой в племени. Девушка, спасенная им из борделя старателей, куда была продана практически ребенком. Он - сын каторжников, рожденный на корабле, отправленном в заокеанские колонии с людским сбродом в трюме, на строительство города, который позже назовут Квебек.
***
Имя "Камень" ему дали в племени, за долгое, почти годовое молчание. Шок от смерти родителей и того ужаса который он видел вокруг себя, долго не проходил и до сих пор, спустя годы, его сны посещали образы отца с распоротым горлом и остекленевших глаз матери, которую насиловали уже мертвой, но еще не остывшей...
Старый Авраам, такой же пленник как и мальчик, долго с ним говорил, пытаясь достучаться до него. Чужие друг другу и при других обстоятельствах никогда не ставшие бы близкими людьми - в окружении индейцев старый еврей-ростовщик и мальчишка-сирота были единственными говорившими по французски и только это их по началу связывало. Но в итоге, Авраам стал относиться к Камню как к сыну, которого Яхве так и не дал ему, а Камень обрел в нем если не отца, то хотя бы тень отца.
Перед смерью, Авраам открыл Камню место, где прятал железный ящик с золотом, на которое надеялся в Новом свете открыть компанию по добыче и скупке пушного зверя. Его планы и надежды разбогатеть в Новом свете и вернуться на родину не просто состоятельным, а по настоящему богатым человеком - сгорели в пылу пожара, охватившему только начавшийся отстраиваться Квебек. Его, неизвестно зачем увели с собой индейцы-ирокезы, впрочем не прогадав - старик обладал не только знаниями и умениями финансиста и ростовщика, но и навыками врачевателя и хирурга, которые не раз помогали в его долгих странствиях по миру.
Позже, после побега и скитаний в лесах Канады, достигнув Квебека, Камень нашел то место о котором говорил старик и обнаружил тайник не тронутым. Скупив на золото Авраама пушнину, он вместе с Наури и Мари уплыл из Канады и вернулся во Францию, где весьма выгодно продал свой товар и купил у разорившегося барона его дом в предместье Парижа с землей и приусадебными постройками, где он и две его спутницы жили по сей день.
***
Церковь на воскресную службу была полна. Ремесленники, лавочники, крестьяне с поместий - толпились в проходах. Места на скамейках в первых рядах были заняты Магистратом, судьй и наиболее знатными гражданами общины.
Мать с двумя дочерьми сидела на втором ряду. Когда был жив муж, их место напротив самого алтаря никто не смел занимать, но теперь, даже на второй ряд их пустили из милости, в знак признания заслуг их древнего и уважаемого рода перед городом. Немилосердная судьба приближалась к их дому и все в городе уже ждали, когда она постучится в их дом, кулаком судебного пристава. Ждать оставалось не долго...
***
Девушка старательно спрятала свои рыжие непокорные волосы под чепец, тщательно следя что бы ни один локон не был виден и случайно не выбился, предательски показавшись на глаза прихожан. На плечи, не смотря на зной, накинула кусок ткани, прикрыв плечи и лиф платья от сальных мужских глаз. Всю дорогу в церковь она шла позади матери, опустив голову и держа вспотевшими пальцами руку младшей сестры, надеясь, что на нее не будут обращать внимания.
Службу она почти не слышала, про себя говоря с Господом и моля его об одном - сотворить чудо, что бы он унес их с сестрой и матерью далеко от сюда, так далеко что бы никто и никогда не смел ткнуть в них пальцем или посмотреть с состраданием. "Ведьма... это из-за нее умер их отец, а семья вот-вот пойдет по миру!" Кто это сказал? Она не знала, но отчетливо слышала эти слова на рынке, покупая домой сыр...
***
Камень стоял в дверях церкви обнажив голову, согласно правил и обычаев принятых во Франции, Наури и Мари тихо ютились за его спиной.
Он не понимал всех этих условностей, но твердо решил не выделяться и по возможности влиться в жизнь родины своих предков. В документах, выданных в Квебеке, он был указан как Француа Ля Гош, торговец и старатель из Квебека, почтенный гражданин города. Тут, недалеко от Парижа, ему нужно было обрести подобающее уважение и положение, а выскочка-торговец пушниной на всегда останется выскочкой. Мысль пойти в армию и на поле брани обрести славу и титул приходила в его голову все чаще. Но оставить жен одних он не хотел, слишком хорошо понимая на сколько он им нужен, да и они, что скрывать? - были нужны ему.
***
Служба окончилась и прихожане потянулись к выходу. Она шла, замыкая их маленькое женское скорбное трио - мать, младшая сестра и она.
Пропустив вперед Магистрат, судью и тех, кого можно было назвать "высшим слоем" их маленького сообщества, они скромно, вместе с толпой, пробивались к выходу. Уже у самых дверей она вдруг отчетливо почувствовала острую боль в правой ягодице и мерзкий злой детский смех. Резко дернувшись, она оступилась, чуть не упала и растянувшись в пороге святого места, но чьи-то руки, жестко и совсем немилосердно схватили ее за плечи и удержали на ногах. Подняв глаза она увидела КТО ее схватил. В дверях церкви стоял тот, кого за глаза в городке именовали Синей Бородой. Удивительное дело, в этот самый момент она была так благодарна ему за спасение от позорного падения, что все слухи о нем показались страшной сказкой для детей. Вот же он - совсем не страшный, сильный, большой, как сказочный медведь, короткие жесткие волосы обрамляют высокий загорелый лоб, иссине-черная борода в которой прячутся мягкие губы... Губы сейчас улыбались, демонстрируя полный набор белых зубов Синей Бороды, а в его карих глазах плясали янтарные искорки.