Нордау в своей традиционной политической речи говорил по поводу нового политического положения, создавшегося после смены власти в Турции. Вместе с {280} тем он подчеркнул неизменность Базельской программы, невзирая на все политические перемены.
Нордау сказал: мы готовы отправиться в Турцию, дабы стать палестинскими евреями, но не для того, чтобы ассимилироваться где-нибудь в Македонии или в Малой Азии. Если бы мы хотели ассимилироваться, это можно было бы сделать и поближе и подешевле...
Если новая Турция даст нам возможность осуществить нашу национальную мечту, мы будем это пламенно приветствовать как поворот в истории еврейского народа. Не даст - будем вынуждены, к нашему прискорбию, ждать. Верно, что долго дожидаться - горько, но зато не постыдно; а вот колебаться и утрачивать веру - это позор! Приветствуя свободу турецкого народа, мы его не отождествляем ни с одной из турецких политических партий.
По предложению д-ра Вейцмана, председателя Постоянной комиссии, был избран президиум в следующем составе: М. Нордау - президент конгресса; его заместители - д-р Боденхеймер (Германия),
А. Штанд (Австрия), и от сионистов России - Е. Членов и М. Усышкин.
От имени Правления делегатам был роздан письменный отчет, дополненный устными объяснениями генерального секретаря Соколова. В общих прениях резко критиковали деятельность Вольфсона на посту руководителя Всемирной сионистской организации. Большинство делегатов из России, Австрии и Палестины выступили против его руководства, в то время как большинство западных делегатов поддержали Вольфсона. Члены оппозиции утверждали, что руководство Вольфсона лишено политического размаха, а его идеи и подход к делам диктуются "коммерческими" соображениями и расчетами. Особенно резко выступил Пасманик, вышедший за рамки деловой критики и обрушившийся на Вольфсона с личными нападками. Он также заявил, что поездка Президента в Петербург принесла больше вреда, чем пользы. Руководство, сказал Пасманик, далеко от масс еврейского народа как географически, так и духовно, и ему чужды запросы и нужды этих {281} масс. В конце оратор предложил вынести вотум недоверия Вольфсону. В то же время он с похвалой отозвался о члене Правления профессоре Варбурге, возглавлявшем Палестинский отдел. Хотя Пасманик и заявил, что выражает мнение всех "недовольных", большинство российских сионистов не одобрили формы его выступления. Об этом после конгресса писал в "Рассвете" Александр Гольдштейн.
Такая форма критики глубоко задела Вольфсона, и когда он взял слово для ответа выступавшим, то заговорил с горечью и обидой. Он сказал, в частности, что не допустит растрачивания наследия Герцля, анархии и произвола. Его руководство вновь навело порядок в движении, создало деловую атмосферу и этим выполнило свой долг. И не надо превращать эту распрю в счеты между евреями Восточной Европы и западными евреями. "Я до сих пор чувствую себя совершенно русским евреем".
Ответ Вольфсона произвел сильное впечатление на конгресс.
Затем перешли к обсуждению вопросов, стоявших ; на повестке дня. Ораторы подчеркивали значение политических событий в Турции, побудивших даже противников практической работы в Палестине пересмотреть свою точку зрения. Так, например, Моцкин (один из немногих российских сионистов, противившихся практической работе в Палестине без достаточных правовых гарантий) сказал, что большое событие, свершившееся в Турции в период между Восьмым и Девятым конгрессами, несомненно повлекло за собой перемену в умонастроении разных сионистских кругов, перестройку в их взглядах на работу в Палестине. "Я прямо заявляю, - сказал Моцкин, - что и на меня, человека, который с самого начала движения стоял и стоит на базе политического сионизма, эти события произвели сильное впечатление. Но вместе с тем следует распознавать и опасность, связанную с этими переменами". Далее Моцкин предостерег от пренебрежения {282} политической задачей сионизма как центральной при воспитании в народе национально-политического сознания.
Сенсацию на конгрессе произвело возвращение д-ра Нахмана Сыркина, лидера сионистов-социалистов, покинувшего Сионистскую организацию на Седьмом конгрессе во время ухода территориалистов. Он эмигрировал в Америку, обосновался в Нью-Йорке и там работал со своими сподвижниками в пользу "социалистического территориализма". Незадолго до Девятого конгресса (Чикагская конференция - 1909г.) все три существовавшие в Америке еврейские национальные течения социалистического толка - Поалей Цион, социалисты-территориалисты и так называемые "сеймисты" (сторонники автономии) - объединились на базе социализма и палестинского сионизма в одну партию под названием Поалей Цион.
На Второй всемирной конференции Поалей Цион, собравшейся в Кракове накануне Девятого конгресса, Сыркин представлял уже объединенную партию из Америки и спорил с российскими членами Поалей Цион, которые незадолго до этого решили выйти из Сионистской организации и более не участвовать в конгрессах. Сыркин был и среди самых пылких сторонников кооперативного поселения в Эрец-Исраэль в соответствии с доктриной Оппенхеймера, в то время как Поалей Цион России отрицали эту доктрину как противоречащую линии классовой борьбы.
На пленарном заседании конгресса Сыркин попросил слова для объяснения своего возвращения в Сионистскую организацию и сказал:
"Территориализм оказался миражем, потому что в жизни еврейского народа иррациональные факторы сильнее партийных программ. Поэтому и пришлось похоронить великую мечту территориализма. Кроме того, турецкая революция создала почву для сближения территориализма с сионизмом, поскольку Эрец-Исраэль стала достижимой "территорией". Таким образом, пришло время объединению территориализма с сионизмом. И инициатива исходит теперь от социалистов-территориалистов". {283}
Далее Сыркин подчеркнул значение участия рабочих масс в сионистском движении. С их помощью конгресс станет представителем организованной еврейской нации. Сыркин так закончил свое выступление: "С той же самой трибуны, откуда на Седьмом конгрессе я объявил о расколе сионизма, ныне я выступаю за его объединение. С этой трибуны я обращаюсь с призывом к своим товарищам, еврейским социалистам, и в особенности к большому еврейскому патриоту Исраэлю Зангвиллю, сплотиться вокруг Сионистской организации ради решения еврейского вопроса". Конгресс сопровождал драматическую речь Сыркина бурными аплодисментами (Как известно, призыву Сыркина не последовали ни его товарищи социалисты-территориалисты в России, ни Зангвилль в Англии.).
Как и на предыдущем конгрессе, выступили представители палестинских еврейских рабочих: Иосеф Аронович из Хапоэль хацаир, Ицхак Бен-Цви из Поалей Цион. Третьей была Рахель Янаит. Она не была избрана на конгресс непосредственно в Эрец-Исраэль, а поехала вместе с Бен-Цви на Вторую всемирную конференцию Поалей Цион, где товарищи из Америки вручили ей мандат на Девятый конгресс. На судне, отплывшем из Эрец-Исраэль в Европу, ехали вместе все три представителя рабочих: Бен-Цви пригласил Ароновича принять участие в конференции Поалей Цион на правах гостя, и последний принял это приглашение.
На всемирной конференции Поалей Цион выявился разрыв между российскими представителями партии и основателями Поалей Цион в Эрец-Исраэль, также выходцами из России, - пионерами Второй алии.
На своем совещании, состоявшемся в сентябре 1909 года в Вене, "русские" постановили порвать все связи с Всемирной сионистской организацией и не участвовать более в сионистских конгрессах, так как считали, что сотрудничество с буржуазией находится в {284} противоречии с учением Маркса. По тем же самым причинам они противились кооперативному поселению по системе Оппенхеймера в Палестине, рассматривая эту систему как отход от линии классовой борьбы.
Товарищи из Эрец-Исраэль, однако, не поддержали их и резко критиковали за уход из Сионистской организации и конгресса. Ицхак Бен-Цви перед конференцией опубликовал статью с критикой их поведения. Под влиянием Поалей Цион из Австрии (среди которых работал Шломо Капланский, уроженец Белостока), Америки (во главе с Нахманом Сыркиным) и Эрец-Исраэль всемирная конференция Поалей Цион постановила активно поддержать на конгрессе доктрину Оппенхеймера, что представители партии и выполнили весьма успешно. Конгресс принял положительную резолюцию по этому вопросу.