— Добрый день, это Важенин.
— Здравия желаю, чем обязан?
— Ты где? Почему трубку не брал? Я тебе с чужого звоню.
— Не понял!? Что случилось?
— Ничего не случилось. Случилась внеплановая проверка. Где ружьё?
— С собой, конечно, — не моргнув, соврал Бонда, — а что, горит?
— Горит. Надо удостовериться. Сличить и всё такое.
— Не вовремя ты. Я уехал.
— В смысле уехал? Куда? — Важенин явно начал раздражаться. Да пожалуйста, нам-то что? Это тебе за это деньги платят. Или платили.
— Не кудыкай на дорогу, я еще еду, — спокойно ответил Бонда, — второй день. У меня вообще-то разрешение РОХовское, могу по всей стране охотится.
— Чего ты гонишь, я вчера твою машину в городе видел!?
— Свояк ездит, — сказал Бонда, посмеиваясь в душе, — а я — паровозом. Так спокойнее. А чего тебе гоношить-то, Коля, все ж по закону?
— По закону должны собрать. Изъять. Временно.
— Да ну? — делано удивился Бонда. — А зачем это?
— Дурака только не включай! Ящик разве не смотришь?
— Нет, — честно сказал Бонда, — чего я там не видел? Я ему не верю, и он на меня навевает грусть.
— Не привык что ли? — хмыкнул Важенин. — Грусть! Мне, знаешь ли, тут еще грустнее. Еще у бандосов какая-то война началась! Чего им делить-то в это время?
— Да ладно!? — сказал Бонда. — Ну и хрен бы с ними, вашим легче. И нашим. В это время. А по карабину — я ж не один, пройдись по участку, наберёшь для отчета.
— Наберешь?! Пятеро уже принесли заявления об утоплении, причем вчера. От Корчагиных сейф забрал, он даже не привинчен был, вскрыл в отделении — там полуось и гайки в банках кофейных.
Бонда усмехнулся: Корчагин в последнее время практически не вылезал с вахты, считая севера более безопасным местонахождением.
— А остальные?
— Остальные охотятся. Как ты. Давай, пока… И это, билеты захвати какие-нибудь. Чеки там местные и так далее. Мне для отчета. Для отмазки. Если вдруг все наладится. Отбой, охотничек!
Бонда захлопнул телефон и задумался. Вряд ли, Коля, тебе это в ближайшем времени понадобится, вряд ли… Вдруг только кошки родятся, а не жизнь налаживается. Теперь наступили другие времена, другие цели и другие занятия. Он оторвал уголок полиэтиленовой упаковки памперсов и откупорил полторашку с бензином.
Я иду к тебе, Лиза! (ЭПИЛОГ)
Чередуя лифты, Бонда поднялся на восемьдесят четвертый этаж, обогнул группу корейских туристов, встал на поскрипывающий, вращающийся на все триста шестьдесят градусов, неширокий обод смотровой площадки. Он взобрался на забранный сверху стеклом парапет и перевалился на внешнюю сторону. Люди закричали, застрекотали камеры. Бонда показал им большой палец, поздно сообразив, что это не тот жест. Здесь, в этой стране — совсем не тот. Охранники пытались протиснуться к нему, крича на своём и расталкивая людей. Не успевали — выходов на круг было всего два, а радиус огромен. «Два пи эр» — промелькнуло в голове. Дождавшись, когда кольцо поравняется с нужным ему местом, он сильно оттолкнулся и, раскинув руки, полетел вниз.