— Мой — почти двести. У тебя видимо баблосы были, бригады работали, а мы всё в шесть рук.
— Да не звезди мне! Раствор в бочке мешал сам? Проводку тянул, газ? И котлован лопаткой копали? Совочком?
— Не, ну привлекали технику, то-се, конечно… Просто…
— Просто было б бабок больше, сделал бы быстрее?
— Да. Раза в два.
— О! Добрались! А теперь представь, что у тебя денег вообще… как у дурака фантиков. Сколько хочешь. Бригады, техника. За месяц-два уложились бы «под ключ»?
— Если канадский…
— Не канадский, а как твой. Монолитно-каркасник, с заполнением, с отделкой, со всем твоим цимесом, — Бонда усмехнулся, вспоминая рассказы Бергмана, — уложились бы?
— Нет, конечно! Я только газ полгода подключал, сети три месяца согласовывал, и то хорошо было! А чисто стройка… там же выдерживать надо. Последовательно, одно за другим. Сразу нельзя… Ты ж знаешь. А к чему ты это клонишь?
— Это к тому, что деньги не все решают. Даже когда они есть, кое-где выше головы не прыгнешь. Пресловутый временной фактор. В десять раз больше заплатить — не означает получить результат в десять раз быстрее. А если финансы еще надо найти, да построить втихушку, то… это та еще задача. Поэтому, похоже, и гонялись за всякими олимпиадами, чемпионатами… Под них бабла списали… мама не горюй сколько. А чего вы хотели, господа Гибридные Оккупанты — у нас же коррупция, воруют-с! Газет что ли не читаете, тиви не смотрите?! А построить олимпийские объекты надо в срок! Поэтому мы бюджет снова увеличили. Виновных накажем!
— Как-то странно наказывали!
— А то! Не удивлюсь, если закрытым списком их еще и награждали за успешное выполнение поставленных задач. Закрывали-то ведь по совсем другим позициям. И тех, кто путал карманы. А потом эти, затихарённые нашим Великим и Ужасным… конкурсным управляющим, средства шли на заготовки для достижения в недалеком будущем реального суверенитета.
Послышались сухие щелчки одиночных выстрелов и кашляющая очередь из серьезного калибра. Хлопнуло сразу несколько дверей, донеслись обрывки команд, по деревянному полу коридора загрохотали ботинки бойцов. Андрей поднялся:
— Реального? Тогда уж не «достижения», а «завоевания»… Исходя из… реалий дня нынешнего, — он махнул головой в сторону затянутого сеткой-рабицей окна.
— Вот когда завоюем окончательно и бесповоротно, тогда так и скажем.
Бонда заранее переключил режим встроенного автопереводчика на «Режим пользователя — три». В этом случае задействовались все встроенные словари без обращения в сеть. Для передачи оттенков. Включая сарказм и иронию. Фразеологизмы, сленг, спецтермины. В другое время Бонда предпочитал скорость перевода в ущерб точности.
Шарик-глушилка госпожи Кляйн лежал посреди прозрачного стола. Со стопроцентной вероятностью он также обеспечивал и панорамную запись беседы. Аналогичный работал во внутреннем кармане клубного пиджака Бонды. Не гарантия, но всё же хоть что-то. Видео писалось снятыми, и якобы выключенными, очками и авторучкой.
Со стороны все это напоминало свидание в кафе на предпоследнем этаже небоскреба. Только посетителей больше не было, и персонал отсутствовал. В двух шагах располагалась витринка в виде лодки с раскладками и напитками. Бонда нащипал винограда, добавил брынзу и долил вермута. Вернулся к столу.
Кляйн потягивала минералку, смешанную с яблочным соком, теребила кулончик.
— Алекс, позвольте полюбопытствовать, куда идет наше оборудование?
— Не позволяю — у нас и в этом году не принято задавать вопросы. Читайте контракт, пункт семнадцать, — не отводя насмешливого взгляда, произнес Бонда. — Вы продали, я купил. Без гарантий, без рекламаций, по предоплате. А ценник, напоминаю, весьма конский.
— Конский? То есть? — она напряглась: ее переводчик листал варианты и, видимо не находил. Нетерпение и раздражение. С элементами паники. Что свидетельствует о неуверенности. А как ты хотела? Бонда усмехнулся — для этого именно так и было сказано. Ловите шарик, фрау!
— То есть весьма высокий для таких, шоколадных для производителя, условий. Особенно в этом году. И в ноябре я подам несколько отличные предложения. Отличные от. Объемы, спешу успокоить, прежние, и если договоримся по прайсу, то можем и нарастить. Слегка. И возможно будет востребована еще и новая номенклатура. Готовятся техусловия, я попытаюсь пролоббировать именно вас. Упирая на стоимость, учтите.
— Однако расходники, запчасти и прочее вы по-прежнему берете не у нас!
— У вас, у вас. Только не у вас конкретно. И те ребята предпочли бы играть в одни ворота. Без вас, Кляйн!
— Я знаю, — отмахнулась она, — они вообще считают, что я с вами сплю.
— Это оферта? — подмигнул Бонда, внаглую разглядывая декольтированную белоснежную блузку. Опять пришла без бюстья. Наши б.-лэди разговаривают и вообще ведут себя изящнее. Во всяком случае, на людях.
— Это бизнес. И я не стала ничего комментировать.
— Правильно, пусть завидуют. Но только не уговаривайте меня класть все яйца в одну корзину. В вашу, я имею ввиду.
Кляйн подзависла, старательно переваривая доклад переводчика. Похоже, вышло прямолинейно, и детали потерялись вместе с двойным смыслом. Бонда терпеливо ждал, откровенно забавляясь. Ему тоже нравились нечастые встречи с молодящейся немкой, хотя они оба, по сути, являлись всего лишь полномочными представителями. Теми, кто на свой риск реализует в деталях намеки, достигнутые в верхах.
— Я понимаю, что вы делаете сумасшедшие деньги на возврате эндээса, — завела старую песню Кляйн, прервав затянувшуюся паузу. Это была ее давняя и успевшая надоесть домашняя заготовка-аргумент.
«Как бы не так, — подумал Бонда, — знала б ты, сколько у меня от них остается, и куда идут остальные, прослезилась бы! Нашлась тут, декларант-любитель третьего размера!»
Вслух он ничего не сказал, только дурашливо нахмурился. Легенда есть легенда.
— И всё-таки я — дилер, — не дождавшись текста, она пошла дальше, — и должна указать регион. Мы планируем нашу торговую политику загодя, охват рынков должен идти предсказуемо…
— Регион? Страны третьего мира, Кляйн! — улыбнулся Бонда, подумав: «А то вы не знаете! Начала тут намекать, типа могу и шантаж. Дура! Так и задумано — “крючок” на себя надо готовить самому, дабы не озабочивать рыбаков-любителей».
— А может вы хотели сказать: «В третью страну мира?», — ехидно уточнила Кляйн, откинув назад головку с безупречной прической.
— Третью? Та-а-к! Судя по известным мне характеристикам, вы имеете в виду свою родину, Кляйн? Простите, но в реэкспорте не замечен. Ибо психически здоров… как истинный ариец.
— Нет, Алекс, не юлите. Я имею в виду Родину.
— Я бизнесмен, у меня нет Родины, — не моргнув ответил Алекс.
— Вы сами мне говорили, что ваша Родина — Советский Союз.
— Именно. А не Союз не пойми чего. Это даже не федерация.
— Ну, положим, Российская Федерация тоже была… — и Кляйн, закатив глазки, многозначительно улыбнулась.
— Анетта! — строго сказал Бонда, стремительно сближая дистанцию и давая понять, что тема развитию не подлежит. — Полно! Была и была! Вы еще Великую Тартарию вспомните. Есть сегодняшние реалии, давайте от них и отталкиваться!
Он развернул дисплей, протянув его через стол:
— Советую и вам думать о деле. А не о чьих-то досужих интересах.
Кляйн, не отводя взгляда, протянула ухоженную руку.
— Ладно, другого от вас я и не ожидала услышать. Вы — мутная личность, Алекс, — сказала она торжественно. Такой кривоватый элемент юмора и неофициальности, причем как бы с элементами немецкой лести.