Когда Симо уже готовился покинуть ее, она удержала его и сказала то, ради чего все это, собственно, и затевалось.
– Прикажи им убить себя, Симо, – прошептала Ева и расплакалась.
Тот странно посмотрел на нее… и оскалился.
4
Марьятта с суеверным ужасом наблюдала за Симо и Евой. Осиный разум общины, изумленный и жадный, тоже следил за ними. Смотрел разноцветными глазами, впадая понемногу в массовое помрачение.
«Боги ничем не отличаются от нас, – подумала Марьятта. – Разве что тем, что способны перенести муки и смерть, которыми мы потчуем друг друга изо дня в день».
Когда страшный человек-бог начал подниматься, он стал еще краснее. Кровь текла из ран не переставая, но он не замечал этого.
Бог злился.
Лина во все глаза таращилась на происходящее и, наверное, была единственным человеком, кого это не пугало. Она просто терпеливо ждала. Красный человек мог взять любую женщину и в любой момент, а судя по тому, каким разгневанным он выглядел, одного раза ему было мало.
5
Симо привел себя в порядок, если такое вообще было возможно, учитывая ситуацию. Близость не принесла привычного облегчения, как это бывало с Леной. Наоборот. Ярость стала еще больше, напоминая огненный шар, плавивший в груди прочие эмоции.
Это был длинный путь, слишком длинный, чтобы уложиться в один-единственный день. Они прибыли на остров всемером, и четверо уже мертвы. Здесь процветало нечто похуже тяги к наркотикам или убийствам. Здесь царили безразличие и жестокость в своих высших формах. Ребенок ничего не значил для родителей. Женщина была низшим созданием для мужчины. А сам мужчина оставался лишь игрушкой для темного божества.
Все это вихрем пронеслось в голове Симо. Он даже не был уверен, что им удастся выжить. Но кое-что он мог сделать прямо сейчас.
Поквитаться.
«Где же ты, старый пес? – Симо огляделся, высматривая Антеро. Ему очень хотелось, чтобы старик ошивался поблизости. – Почему ты не хочешь остановить меня? Я разочарован. Или тебе попросту страшно? Да, я бы на твоем месте тоже наложил в штаны».
Он постарался не горбиться, хоть это и было чертовски тяжело. Тело ломило, порезы жгло так, словно туда сыпанули перца. Симо посмотрел на Еву: она не поднялась с одеяла. Когда все закончилось – когда он закончил, – девушка отыскала кусок собственной плоти и прижала к груди. Так и сидела, разевая рот в беззвучном плаче и качаясь. Казалось, она оплакивает их глупые, никчемные судьбы.
В душе Симо образовалась пустота.
– Убейте себя! – взревел Симо, обводя общину покрасневшими глазами. – Убейте, сукины вы дети! Прикончите друг друга, разорвите на части! Положите конец этому безумию! – Он понизил голос до горлового рычания: – И каждый, кто сегодня, сейчас, умрет – пойдет со мной. Обещаю. Сделайте это ради самих себя. Сделайте это ради своего бога. Сделайте это ради меня.
Каким-то дальним уголком разума Симо отметил, что его голос действительно походил на рев. Даже когда он шептал. Трещины, растяжения и опухоли в глотке сделали свое дело, дав ему голос если не исчадия ада, то кого-то очень к нему близкого.
«Господи, кажется, я уже никогда не смогу говорить, – подумал Симо. – А еще я пообещал этим нелюдям землю обетованную. Вот пускай и сдохнут на пути к ней. Они заслужили».
И он увидел, как это происходит. Колесо хаоса со скрипом двинулось дальше. Крики, десятки криков, исступленных, фанатичных, отрицающих любой здравый смысл, взвеялись со всех сторон. Члены безумной общины вняли своему не менее безумному богу.
Ева устало засмеялась, и в ее глазах Симо увидел отражение собственного злорадства.
Она поднялась, бесхитростным жестом промокнула область между ног одеялом и закуталась в него, как было раньше. После повернулась к своей спутнице в мужской одежде. Та смотрела на нее с нескрываемым страхом.
– А теперь, Марьятта, покажи нам, где лодки, чтобы мы наконец-то убрались отсюда.
Девушка, которую Ева назвала Марьяттой, встала и побрела вглубь общины. Ее шатало. Было видно, что ей пришлось пережить страшные мгновения, когда приказ бога чуть не сломал и ее.
«А ты сильна, Марьятта, – подумал Симо, глядя ей в спину. – Сильнее, чем ты думаешь. И это обидно. Обидно, потому что ты должна была подчиниться. Но я рад, что этого не случилось. Возможно, причина в том, что не сегодня-завтра ты стала бы следующей „аннели“».
Кругом разгорались пожары и лилась кровь, но ни одна искра или капля не попадала на группку, в центре которой шагал Красный Амай.