Поправив одеялко в кроватке Вики, Пчелкин несколько минут просто стоял и смотрел на нее, неприлично яркая луна светила в незашторенное окно. Поправив занавеску, чтобы не слепила в глаза дочери, он взглянул в чистое ночное небо. День обещает быть ясным. Обернувшись, посмотрел на спящую Ольгу. Больше всего ему хотелось сейчас подойти к ней, наклониться и найти ее губы, целовать нежно, едва касаясь, пока не начнет просыпаться, не потянется руками вверх, привычно обхватив его за шею, не уронит его на кровать. И тут же сграбастать ее в объятия, перевернуть на спину, не спеша покрывая поцелуями лицо, шею, грудь, медленно, дразня, доводя до дрожи всего тела. До того пика, когда она с легким вздохом принимает его, и любить… долго, бесконечно, ненасытно. Как в ту ночь…
Все-таки, время странная вещь… То тянется подобно старой жевательной резинке, то пролетает, не успеваешь опомниться. Все последние два дня он мечтал вытащить батарейки из всех часов, остановить время, чтобы это не прекращалось.
Только почти в три часа ночи они с Ольгой, наконец, смогли отпустить друг друга. Снова и снова, словно путники в пустыне, нашедшие свой оазис друг в друге, они не могли насытиться, надышаться, насмотреться. Понимая и осознавая, что эти минуты могут никогда больше не повториться, Пчелкин старался запомнить и сохранить в себе все: Олин запах, реакцию ее тела на его поцелуи и прикосновения, интонации вздохов и приглушенных стонов, которые она старательно гасила, боясь разбудить дочь. Но, словно чувствуя всю драматичность момента, Вика спала на удивление крепко и спокойно, проснувшись уже после того, как они, откинувшись на подушки, пытались отдышаться. А потом он сидел, обняв Ольгу за плечи, и смотрел, как она кормит Вику. Смотрел и не мог насмотреться. Закаленное годами и испытаниями сердце сжималось при понимании, что он может не вернуться к своим девочкам.
Поэтому весь следующий день он возился с Викой так, словно смена памперсов, прогулка с коляской, купание были самым желанными событиями выходного дня для мужчины. Кто-то покрутил бы пальцем у виска, а он ловил кайф, такой, какой не даст ни алкоголь, ни сигареты, ни даже секс. Хотя тут он бы не стал так категорично утверждать.
- Решил приготовить все заранее? – заглянув к нему в кабинет после вечернего кормления Вики, спросила Ольга, наблюдая, как он застегивает молнию рюкзака.
- Да мне и готовить особо нечего. – Пчелкин обнял подошедшую к нему жену, пальцами привычно перебирая ее волосы. Маленькая прядь упала на щеку, он поправил ее, задержав руку на ее шее. – Я всегда налегке езжу. Все документы у Леонидыча. А я так… Зубная щетка, сменное белье, пара рубашек.
Он не стал говорить Ольге о том, что все это отвезут в здание на Лубянке, где оно и будет либо дожидаться возвращения своих хозяев, либо… Пчелкин на всю жизнь запомнил первый раз, когда они с Леонидычем ездили к семье их погибшего коллеги, чтобы отдать его вещи. Запомнил именно тот первый вставший в горле ком при виде остекленевших глаз жены, тогда уже вдовы, которая одной рукой обнимала маленького сына, все твердившего: «Это папины друзья? Дяди папины друзья, да?», а другой придерживала внушительных размеров живот, не сводя глаз со стоящего у стены рюкзака. Запомнил, как Леонидыч успел поймать ее, пока он, Пчелкин, рыскал на кухне в поисках воды и валерьянки.
И вот теперь это может повториться с ним. И с ней. Но как бы хорошо он не контактировал с коллегами, он не хотел, чтобы к ней приехал чужой человек.
- Пойду приготовлю ужин, скоро Кир вернется, звонил, они с Настей уже едут домой. – Ольга поцеловала его и вышла из кабинета.
Едва за ней закрылась дверь, как Пчелкин достал телефон, найдя нужный ему контакт, долго смотрел на экран, прежде чем нажать вызов.
- Сможешь подъехать к четырем утра на аэродром Раменское?
Говорил тихо, на всякий случай следя за дверью. День не уточнял, все и так было понятно. Получив ожидаемый ответ и выключив телефон, бросил его на стол. Переведя взгляд в окно, долго смотрел на метель, сквозь которую был едва виден свет стоящего напротив фонаря. Знал, понимал, что даже сопротивляющаяся его отъезду погода не помешает военному самолету оторваться от взлетной полосы в ранний утренний час, когда все еще будут спать.
Пчелкин изначально решил, что не станет будить семью и уедет по-тихому. Леонидыч обещал прислать машину к часу ночи. Пока доберутся до аэродрома, пока время на утряску всех формальностей и оформление документов. Вылет был назначен на четыре тридцать. Ольге и Киру он сказал, что самолет в полдень из Шереметьево, а машина приедет к восьми утра. Продолжающаяся ложь во спасение как отрицание самого прощания. Как бы ни было тяжело уходить без прощального поцелуя, а обнимать ее, не в силах оторваться, смотреть в глаза, как в последний раз, сжимать в объятиях все понимающего сына было еще тяжелее.
Весь субботний ужин в приглушенном свете абажура каждый из них думал об одном и том же, но при этом все старательно избегали разговоров о грядущем отъезде Пчелкина, обсуждая поездку Кира и Насти, сошедшую с ума погоду и вынужденный отсыл Винсента Оливера Пятого к Филатовым из-за непонятной аллергии Вики, причину которой никак не могли понять. В общем говорили обо всем кроме того, что на самом деле занимало все мысли каждого из них.
- Может, «Селфи»? – Повернулся к нему Кир. Пока Ольга готовила ванну для Вики, Пчелкин с сыном расположились на диване в гостиной, выбирая фильм для завтрашнего просмотра. Вика смиренно сидела на коленях отца, не отлипая от его груди. Может, правду говорят, что маленькие дети все чувствуют…?
- Как вариант, – кивнул Пчелкин, поглаживая пушистые волосики дочери и вдыхая ее запах, – хотя я не понимаю это ваше стремление все выставлять на всеобщее обозрение. И ладно бы выставлять, так еще и жизнью рисковать.
- Ты знаешь, – оторвавшись от открытой в ноутбуке афиши премьер, посмотрел на него Кир, – что я не из таких. Просто фильм хвалят, говорят, Хабенский шикарен. – Полистав снова экран, Кир замер на очередном анонсе. – Или вот еще вариант, смотри. Спортивная драма «Лед». На первый взгляд нуднятина, но Макс был, говорит, торкнуло.
Пчелкин усмехнулся, торкнуть шестнадцатилетних парней не так-то просто, тем более спортивной мелодрамой.
- Ну, так «Лед» или «Селфи»? – услышав звук открывшейся в ванную дверь, снова посмотрел на него Кир, понимая, что отец сейчас уйдет вместе с мамой купать сестренку.
- «Скиф»! – Крикнул, не оборачиваясь, Пчелкин, с радостно верещащей на руках Викой направляясь к держащей двери ванной Ольге.
- История?
Хмыкнув, Кир полез было в ноутбук искать анонс фильма, но тут же его рука замерла над экраном. Отложив его в сторону, парень сполз на пол и сел, прислонившись к дивану. Брошенный на их совместную фотографию с выписки мамы и сестрёнки из роддома взгляд. Они вместе, вчетвером, счастливы. Какая по сути разница, что смотреть… Да и будут ли они с отцом вообще смотреть на экран. И пойдут ли вообще в кино. Кир вспомнил, как Макс и Жорка от удивления чуть не получили грушами по лбу, когда услышали, что он не поедет с ними в воскресенье на вот уже год ожидаемый бой за титул чемпиона мира по боксу, который впервые должен был пройти в Москве. Сие мероприятие обсуждалось и ожидалось ими еще с прошлого лета, когда, собственно, и было анонсировано. И тут такое заявление от друга, который три летних месяца убирал за лошадьми говно на ипподроме, только чтобы самому накопить на билет. Но как им объяснить, что день, проведенный с отцом, последний день перед его отъездом, ему дороже всех боев…
Стихший шум воды заставил его подняться и пойти на кухню. Пока мама будет кормить и укладывать Вику, есть время попить чай.
- Сообрази на двоих. – Появившись на кухне, Пчелкин подошёл к окну, метель еще больше разошлась, на наличие фонаря намекало лишь размытое светящееся пятно.
- Поедем в «Рио»? – Поставив на стол две дымящиеся чашки, Кир посмотрел на отца. – Там самое удобное расписание сеансов.
Здесь он не врал, хотя не этим руководствовался, выбирая кинотеатр. «Рио» был расположен ближе всего, и у отца потом оставалось еще достаточно времени побыть с мамой. Он понимал, что им и двух дней мало. Понимал это и Пчелкин, интуитивно разгадав план сына. И был благодарен ему за это.
Все оставшееся время они молча пили обжигающий горло и язык чай, после чего Пчелкин считал вдруг посыпавшиеся за окном крупные хлопья снега, пока Кир мыл посуду. Остановившись у двери комнаты Кира, Пчелкин не смог сдержать порыв и обнял сына, который, как в детстве сам и как сейчас Вика, уткнулся в его шею, с силой сжав плечо до хруста в суставах.
Спальня встретила Пчелкина мерно посапывающей Викой и сидящей за столиком у окна Ольгой, медленно расчесывающей волосы. Подойдя к ней со спины, Пчелкин наклонился и обхватил ее плечи, губы нашли волшебную точку за самой мочкой уха.
- Ты сильно устал? – еле слышно прошептала она, рукой нащупывая его руку.
- Не настолько… – Шелковый халатик упал с плеч.
И снова идеально спящий ребенок, полночи безумства и окутавшая тело приятная тяжесть послевкусия.