Кивнув, Введенский повернулся к Пчелкину.
- Значит, смотри сюда, – он раскрыл прямо на рюкзаке карту, – ветра особого нет, значит, приземлимся примерно в этом радиусе. – Он обвел ручкой небольшой участок на карте между двумя хребтами, словно борта, окружавшими средней густоты лес. – Относительно успешно можно сесть только тут, – второй кружок внутри первого обозначил небольшое плато, – но вероятность этого пятьдесят на пятьдесят. Поэтому возьмём его скорее за ориентир. Если нас разбросает, встречаемся на нем.
Пчелкин кивнул, прикидывая, где по отношения к хребтам и двум возвышенностям находится это плато. Прыгать с высоты почти две тысячи метров было крайне рискованно, почти на грани фола, особенно в условиях гористой местности. Но другого варианта у них не было.
- Главное, – повернул к нему голову Введенский, – смотри, чтобы тебя на деревья не понесло. Зацепит за верхушку, как минимум все ветки оборвешь, не дай Бог, сорвешься.
Пчелкин снова кивнул. Главное еще в воздухе понять, куда тебя несет, чтобы на земле уже знать, в какую сторону идти. И стараться уходить подальше от хребтов, после встречи с которыми шанс стать лепешкой был примерно равен вероятности сорваться с высоты гораздо превышающей высоту показавшихся под самолетом сосен. Увидев которые, Введенский быстро свернул карту, дав ему знак завершить экипировку.
Когда второй пилот снова показался в дверях кабины, они с Введенским уже стояли у борта в полной готовности. Кивнув пилоту, Введенский пропустил Пчелкина вперед. Командир всегда замыкает, чтобы видеть, что происходит, и в случае форсмажора прийти на помощь.
- Стой! – Перекрикивая вой ворвавшегося в салон ветра, Введенский крепко схватил Пчелкина за плечо, еще раз сам проверил все защелки, карабины, застежку шлема. Окончательный обмен знаками.
Перекрестившись, Пчелкин сделал решительный шаг вниз. Больше всего в десантировании он всегда любил именно этот этап свободного падения, когда стремительно приближающаяся земля заставляет сердце замирать, и его стук перекрывает даже свистящий в ушах ветер. Пока хлопок раскрывшегося парашюта не приостановит это смертельное пике.
Увидев раскрывшийся справа парашют Введенского, Пчелкин сразу понял, что тот, скорее всего, приземлится примерно на краю лесополосы. А значит, окажется к обозначенному плато гораздо ближе него. И все бы ничего, расстояния между оговоренными ориентирами было не такое уж большое, но непонятно откуда взявшийся ветер вдруг откинул его влево, отдаляя от командира и места их встречи и приближая к крайне нежелательному варианту приземления. Показавшиеся верхушки гор, несмотря на свою красоту, вызвали у Пчелкина отнюдь не чувство восхищения прекрасным. Времени на принятие решения было не так уж много, он уже видел под ногами сосны, как назло, как раз под ним достигающие максимальной густоты. Оставался вариант взять в сторону хребта, но и там были свои нюансы.
Заметив откинутого ветром в сторону гор Пчелкина, Введенский тихо чертыхнулся. В способности Вити сесть в самых экстремальных условиях он не сомневался, все-таки, почти две тысячи прыжков что-то да значат, но десантирование всегда было коварно тем, что даже мастера спорта бились насмерть просто от рокового стечения обстоятельств. Сейчас же эти самые обстоятельства складывались для Пчелкина не лучшим образом. Увидев, что тот уходит на разворот еще дальше в сторону, Введенский понял, что Витя принял решение садится не на верхушки деревьев, а ближе к хребту.
Почувствовав под ногами твердую землю, Введенский быстро свернул парашют. Чтобы понять, куда двигаться, ему даже компас был не нужен. Сев на самом краю плато, он, тем не менее, направился не к нему, а в совершенно противоположную сторону. Предчувствуя, куда сядет Пчелкин, Введенский понимал, что придерживаться первоначально оговоренного плана, как минимум, неразумно, а как максимум, просто преступно по отношению к Вите. Непростые условия посадки почти стопроцентно не пройдут без последствий.
В чем Введенский и убедился, когда примерно минут через десять оказался на противоположной от его места приземления кромке леса. Справа уходящая вверх метров на двадцать по склону хребта, слева она шла до самого обрыва, корнями крайних деревьев свисая вниз. Несколько секунд сканирования местности закончились вырвавшимся из него:
- Блядь!
С трудом преодолевая спутавшиеся в морские узлы корни, Введенский спешил к виднеющемуся между стволами крайних у обрыва деревьев бело-красному куполу Витиного парашюта. Самого Пчелкина Введенский пока нигде не наблюдал. Старался не смотреть в сторону обрыва, в конце концов, при самом хреновом исходе тут он уже ничего не сможет сделать. А вот если Витя зацепился за деревья или при жесткой посадке пострадал, он еще может ему помочь. На первый взгляд парашют не был поврежден, да и крепления ему с такого расстояния показались не оборванными, а открытыми обычным путем. Прикинув высоту, Введенский уже более уверенно, чем поначалу, склонялся к варианту, что Витя мог освободиться сам и спуститься на землю. Правда, учитывая прошедшее время, вряд ли так быстро обычным путем.
- Сила притяжения земли – великая вещь…
Услышав голос чуть слева за спиной, Введенский шумно выдохнул:
- Твою… мать…
- Полностью согласен. – Кивнул Пчелкин, усмехнувшись, посмотрел на Введенского, прищурив глаза от слепящего прямо в них солнца. Именно оно в самый последний момент, когда земля уже была на расстоянии нескольких метров, ослепило его, заставив ослабить хватку рук, чем тут же воспользовался очередной порыв ветра, отнеся его прямиком к краю обрыва. Пчелкин до сих пор сам не понял, как успел ухватиться за ветки сосны, не замечая впившиеся в руки иголки, держался, пока не зацепился уже более-менее уверенно ногами. Смог выпутаться из накрывшего с головой купола, отстегнуть карабины и начать неспешный спуск. И все шло хорошо ровно до того момента, как он ступил на вполне крепкую на первый взгляд, а на поверку оказавшуюся гнилой, ветку. Так что вторую половину пути пришлось лететь, слава Богу, шлем не снял, а то бы точно череп пробил. И все… прими меня, чужбина. Правда, без последствий все же не обошлось. Именно они мешали сейчас Вите подняться навстречу командиру.
- Что у тебя? – Введенский почти сразу почувствовал, что Пчелкин не просто так присел под деревцем отдохнуть. Подойдя ближе, он увидел небольших размеров сук, примерно на пол-ладони вошедший в ногу Пчелкина чуть ниже колена. Молча скинув рюкзак на землю, Введенский достал аптечку. Не смотря на Пчелкина, лишь слышал то и дело раздающееся скрипение зубов да тяжелые прерывистые вздохи. – Идти сможешь? – закрепив края повязки, поднял на него глаза.
Пчелкин молча кивнул, оперевшись на протянутую Введенским руку, поднялся. Последний заметил и его побледневшее лицо, и тщательно скрываемую боль. Но сидеть и ждать, когда хоть сколь-нибудь ощутимо полегчает, было для них слишком непозволительной роскошью. А потому придется идти. Судя по карте, до ближайшей деревушки было около пятнадцати километров, которые в свете украшения на ноге Вити им дай Бог преодолеть до темноты. Рана не представляла опасности, самое главное было добраться до места, где можно будет спокойно переночевать.
Оставлять парашют в ветвях было крайне нежелательно, но и достать почти нереально. Проблему по-своему решил очередной, особенно сильный порыв ветра, который вырвал его из объятий хвойных иголок и унес вниз в бесконечность обрыва.
- Главное, чтобы до курдов не долетел. – Хмуро произнес Пчелкин, понимая, что, если боевики найдут парашют, то тут же начнут обыски близлежащих территорий, и двое мужчин, один из которых с поврежденной ногой, невольно вызовут вопросы.
- Нам главное переночевать и переодеться, – бросив на него взгляд, Введенский сразу понял причину набежавших на лицо Вити тучек, – чтобы утром двинуться дальше. Пару дней посидишь на обезболивающих, потом уже не должно беспокоить.
Кивнув, Пчелкин двинулся в сторону хребта. Судя по карте, если идти вдоль склона гор, можно выйти как раз к нужной им деревушке. Отказавшись от помощи Введенского, он старался не отставать от него, благо, тот так умело перевязал ногу, что рана напоминала о себе, лишь когда Пчелкин либо соскальзывал с очередной коряги, либо поднимал ногу, чтобы подняться на уступ. За все время пути остановившись всего лишь раз, чтобы он мог выпить первую таблетку обезболивающего, они увидели покосившиеся домики в тот момент, когда солнце коснулось своим оранжевым колесом горизонта. Если за прошедший день ничего кардинального не произошло, то эта деревушка должна была быть под контролем правительственных войск. В чем их убедил развевающийся на одном из домов красно-бело-черный с двумя зелеными звездами флаг.
- Располагайтесь, отдыхайте, – не задавая лишних вопросов, лишь услышав русскую речь, на таком же достаточно хорошем русском ответил им открывший двери мужчина средних лет с длинной бородкой, – я распоряжусь приготовить вам поесть. И Фатима посмотрит рану. Она врач, когда-то была главным ординатором центральной больницы Ракки до того, как его заняли боевики.