Телефон не отвечал. И впрямь: что делать дома посреди бела выходного дня? Может, и к лучшему.
Каких только теперь названий нет. Чем скучнее была советская аббревиатура, тем пышнее именовалась контора теперь. На визитной карточке гордо сияло ООО “Алмаз” . “Хорошо, что не бриллиант”, — почему-то с раздражением отметил он и в тот же миг увидел, что названивает по рабочему телефону. “Осел”, — поставил он диагноз и набрал домашний номер.
Она подняла трубку не сразу и голос был не то торопливый, не то запыхавшийся.
— Здравствуйте, если вы меня помните, это тот самый медведь, который сбил вас с ног в метро.
Она ответила так, будто его телефонный звонок дело ежедневное:
-Здравствуйте. Не могли бы вы подождать минутку?
— Да, конечно.
Прошло действительно не больше минуты, так что Лева даже не успел представить себе, для чего они ей потребовались.
— Извините, я только что пришла, надо было снять сапоги, на улице такая гадость.
— Да, ноги насквозь мокрые. Как говорится, сиротская зима.
Леве показалось, что голос ее изменился, да и вопрос она задала странный:
— Откуда вы это знаете?
— Погоду наблюдаю лично, а название — народное.
Повисла некоторая пауза.
— Как ваш развод?
— Спасибо, куда-то движется по бюрократическим каналам.
— Говорят, теперь это попроще. Я в свое время ворох каких-то справок таскала, чуть ли не из вендиспансера. А причину развода по-прежнему требуют указать?
— Да. Я хотел написать правду, но мне сказали, что это звучит вызывающе. Тогда написал, что не сошлись характерами.
— Оригинально, ничего не скажешь. А вам истинная причина вызывающей не казалась?
— Вовсе нет. Просто не сошлись в оценке русских народных сказок.
Она засмеялась.
— Очень интересно.
И тут Лева сделал то, чего решительно не собирался, более того, твердо постановил не делать.
— Хотите знать подробности?
— Если они не слишком интимны.
— Нисколько, но, как говорили в приснопамятные советские времена, это не телефонный разговор. Предлагаю рассказать при личной встрече. Сегодня. Через час.
Его занесло. Давненько такого не было. Куда нынче можно пригласить девушку? Но ожегший испуг был мгновенен — конечно, она под благовидным предлогом откажется.
— Через час, к сожалению, не могу. В лучшем случае через два — сапоги не просохнут.
— А говорят, надо оборачивать ноги в целлофановый мешок.
— Правда? Попробую.
Язык нес сам собой какую-то ерунду, а в голове крутилось: где встретиться, куда пойти и сколько осталось денег до послезавтрашней зарплаты. И фоном: “На фиг тебе, дураку, это надо?”
8
“Может быть, и вправду завернуть ноги в целлофановый пакет? Нет уж, спасибо, во-первых, мгновенно вспотеют, а во-вторых — будут шуршать при каждом шаге, будто у тебя мыши за голенищами. Ужас! Хотя есть тоненькая пленочка — кто-то из девочек принес, когда был девятый день, чтобы все поставить на стол заранее и прикрыть, — она сойдет”.
Дома было тепло и хорошо, выходить никуда не хотелось. И зачем? Это такое предновогоднее безумие — хочешь-не-хочешь захватывает. Теперь, когда отца не стало, радио на кухне не выключалось и уже который день било по мозгам обещаниями чудес, проникновенной музычкой с пустенькими словами, которые обычно не трогали, но сейчас, как соль, разъедали каждую душевную царапинку. Все точно рассчитано на неблагополучных людей. Именно поймав себя на том, что радио бормочет непрестанно, Оля поняла, что начала приобретать привычки одинокой жизни и что надо изо всех сил сопротивляться, не поддаваться рутине, давить в себе стареющую матрону. Поэтому она и спускалась сейчас по эскалатору.
Он, кажется, вздохнул с облегчением, когда она предложила встретиться “на том же месте” и описала, во что будет одета. В самом деле, наверное, ему было бы неловко сказать, что едва ли ее узнает, что ее сказочный облик не запечатлелся навек в его сердце.
Вагон дернулся, и что-то кольнуло сзади шею. Пожилой мужчина держал перетянутую веревками елку. Вот, кстати, еще забота. Без елки никак нельзя. Надо встряхнуться — дел до Нового года полно. И не раскисать. И обязательно пойти в гости, благо, звали в тысячу мест, что естественно — первые недели после похорон близких ты в центре внимания, это потом все входит в берега. Да, елка, пойти в парикмахерскую, перешить безобразные пуговицы на новом парчовом пиджаке — и вперед.