Потом щелкнула задвижка, и Пия застыла на коленях с бешено колотящимся сердцем. Она не знала, что будет делать, если хотя бы один из мальчиков проснется. Но изнутри не доносилось ни плача, ни хныканья, ни испуганного крика. Олли и Макс спали. С ними все будет хорошо. Ее план сработает.
С текущими по лицу слезами Пия встала и оглянулась на мутти, надеясь, что та понимает, почему дочь поступает таким образом. Наверняка мать сделала бы то же самое, если бы речь шла о жизни ее детей.
— Я скоро вернусь, — прошептала Пия. — Обещаю. Сбереги их для меня.
Девочка закусила губу и, рыдая, выбежала из комнаты. Нужно идти, пока она не передумала. Тяжело решиться было не только потому, что она испытывала страшную вину из-за того, что пришлось положить детей в ящик, но также ее пугало, и даже ужасало, что она найдет за пределами своей безопасной квартиры, на улице, где все мертвы или умирают. Она сняла шарф, но тут же сообразила, что ей нужна маска, такая же как у полицейских и пассажиров трамвая, которых она видела в день, когда закрыли школы и церкви. И Пия завязала шарф вокруг лица. Она должна выйти из дома. Затем она сунула руки в рукава огромного пальто матери и завязала пояс вокруг талии. Подол доходил до лодыжек, но в больших карманах и в двух сумках она сможет принести домой немало еды. Она подошла к двери и стала поворачивать ручку. А потом услышала.
Тихий плач младенца.
Пия обернулась к двери спальни, стараясь не дышать. Нет, это кровь шумит у нее в ушах, бежит по жилам и стучит в висках. Наверно, ей почудилось. Потом плач донесся громче. Пия съежилась. Похоже, это Олли. Слезы хлынули у нее из глаз, сердце лихорадочно забилось. Пия открыла дверь и выбежала из квартиры.
Глава четвертая
Наблюдая за крыльцом дома напротив, Бернис высматривала, когда выйдет Пия. Если та побежала к соседям, чтобы одолжить продукты, то, скорее всего, скоро покажется. Но чего ради девчонка покинула квартиру во время карантина? А если что-то нужно для малышей, то как миссис Ланге решилась рисковать одним ребенком ради других? И снова Бернис заподозрила, что немка мертва. А если так, кто присматривает за милыми близнецами?
Прошло несколько долгих минут, а Пии все не было. Бернис больше не могла ждать. Она жаждала узнать, куда отправилась Пия, а главное, все ли в порядке с мальчиками. Недолго думая, она отошла от окна, схватила пальто и поспешно вышла из квартиры.
Щурясь в темноте, она чуть не бежала по коридору. Откуда-то доносился аромат жареного лука, но к нему примешивался странный запах, напоминающий тухлое мясо. Бернис чуть не споткнулась о ржавое ведро, потом шарахнулась от большого мешка, прислоненного к стене. Горловина завязана, сверху ползают мухи и личинки насекомых. Женщине не хотелось думать, что лежит внутри. На дверной ручке квартиры, где жила миссис Даффи, вдова с сыновьями, висели две черные ленты.
«Поделом тебе, пьяница, — подумала Бернис. — Нужно было оставаться среди себе подобных, вместо того чтобы приезжать сюда со всяким отребьем». Ее одолевали нехристианские чувства, но стыда не осталось. Миссис Даффи была женщина ленивая и вообще несносная. Она позволяла сыновьям орать из окон, громко распевала в коридоре странные песни на своем ирландском наречии, которого никто не понимал. Она носила платья с чересчур откровенным вырезом на груди, возвращалась домой поздно ночью, растрепанная и разгоряченная алкоголем. Бернис бесчисленное количество раз выглядывала из квартиры после полуночи и видела, как докучливая соседка, что-то бормоча, силилась попасть ключом в замочную скважину. Разве так должна вести себя мать? Бернис не знала, кто умер в этой семье, но одно ей было известно точно: миссис Даффи заплатила за свои грехи.
Но тут новая мысль заставила Бернис содрогнуться: «А как же я? Чем я заслужила потерю мужа и сына?» Она схватилась за перила, а то так и свалилась бы на темной лестнице и полетела вниз. Бернис считала себя высоконравственной женщиной, справедливой и доброй, любящей матерью и добродетельной женой. Она не сделала ничего плохого. Инфлюэнца сама выбирает жертв. До первого этажа Бернис дошла запыхавшись, голова кружилась и начинала болеть. Она остановилась в вестибюле и помассировала виски, стараясь сосредоточиться на своей задаче. Нужно выяснить, зачем Пия вышла из дома и живы ли близнецы. Она не знала, как поступит, если окажется, что мальчики умерли, но обязательно должна была узнать правду. Потом вдруг ей в голову пришла очередная мысль: а если ей откроет сама миссис Ланге и поинтересуется, зачем она явилась? Как она объяснит свой приход? Над желудком завертелся вихрь гнева. Если миссис Ланге окажется дома, Бернис отчитает ее: зачем та выпустила дочь на улицу в такие времена? Будь Пия ребенком Бернис, она бы не разрешила ей высовываться из квартиры.