— А у кого не было? — поддержал ее кто-то еще.
— Я не видела, как она умирала, — призналась Пия. — Когда я проснулась утром, мама уже скончалась.
— Сочувствую тебе, — проговорил тоненький голосок.
— И я, — подхватила другая девочка.
— А моя мама скоро приедет за мной, — заявил тоненький голосок.
— Как же, жди, — разуверил ее насмешливый голос. — Я сто раз тебе говорила: сестра Эрнестина врет. Она наплела тебе баек, чтобы ты перестала плакать. Она всем такое говорит.
— Нет! — воскликнул тоненький голосок. — Мама вернется! Она мне обещала!
— Тихо, — попыталась успокоить их Дженни. — Хотите, чтобы вас снова наказали?
Все замолчали, и на комнату опустилась тишина, только железные кровати скрипели да тела елозили на матрасах.
Потом Дженни прошептала:
— Пия!
— Что?
— Если сестра Эрнестина услышит, что кто-то разговаривает или плачет после отбоя, провинившиеся получат три удара кожаным ремнем. И не пугайся, если среди ночи она заявится загнать нас в туалет. Она иногда так делает, когда у нее плохое настроение.
— Ага, — подтвердила насмешливая девочка. — И заставляет садиться по двое над дыркой и сидеть, пока что-нибудь не вылезет. — Теперь в голосе сквозили грусть и горечь.
— Спасибо, что предупредили, — поблагодарила Пия.
— Пожалуйста, — ответила Дженни.
Комната снова погрузилась в тишину.
Пия легла на бок, повернувшись к окну. Слезы катились у нее из глаз. Нужно как-то отсюда выбираться.
Наутро сестра Эрнестина ворвалась в комнату со швабрами и плетеной корзиной. Оставив их около двери, она прошагала мимо ряда кроватей, сдергивая с девочек одеяла и шлепая тех, кто не вскакивал сию же минуту. Она еще не успела дойти до окна, когда Пия потрясла Джиджи за плечо, чтобы разбудить ее, и в то же время почувствовала, что ночная рубашка сырая с одного бока. Пия заглянула под одеяло. По простыне расплылось желтое пятно. Другие девочки уже встали и убирали кровати. Пия вскочила, стащила Джиджи с матраса и поставила на ноги. Малышка что-то бормотала в полусне. Ее маленькая мятая ночнушка была вся желтая и влажная. Пытаясь спрятать пятно на простыне, Пия натянула одеяло до самой подушки, но сестра Эрнестина уже остановилась в ногах кровати, грозно взирая на ее мокрую рубашку.
— Разберите постель, мисс Ланге! — заорала она.
Пия откинула одеяло, и сестра Эрнестина схватила Джиджи за руку и потащила в проход.
— Ты знаешь, что бывает с теми, кто писается? — рявкнула она.
Джиджи заплакала и попыталась вырваться. Сестра Эрнестина вынула из-под сутаны ремень и занесла его над девочкой. Пия рванулась к ней, заслоняя собой Джиджи, и крикнула:
— Стойте! Это не она!
Сестра Эрнестина застыла на месте и уставилась на нее.
— Что вы сказали, мисс Ланге?
— Это не она.
— Я слышала, но вы, видимо, забыли, как надо ко мне обращаться.
— Извините, сестра Эрнестина. Это не Джиджи описалась, сестра Эрнестина.
В глазах монахини заплясала свирепая радость.
— Кто же тогда?
— Я, сестра Эрнестина, — сказала Пия. — Это я.
Монахиня отпустила Джиджи, и та, всхлипывая, кинулась к Пии.
— Тогда приготовьтесь к наказанию, мисс Ланге.
— Но это была… это была моя первая ночь здесь, сестра Эрнестина, — пролепетала Пия. — Я устала, была напугана новой обстановкой и не знала, разрешается ли вставать, чтобы облегчиться. И не понимала, куда идти. Я старалась сдержаться, но…
— Это не оправдание, — возразила монахиня и, потрясая ремнем, жестом велела девочке приблизиться. Остальные воспитанницы застыли в молчании. Несколько малышей заплакали. Пия подошла ближе и, закрыв глаза, собрала волю в кулак. Кожаный ремень свистнул в воздухе, опустился на влажную ночную рубашку, и заднюю часть бедер обожгло болью. Колени подкосились, и она упала на пол. По горячим щекам ручьями полились слезы; кожу на ногах, казалось, жалил целый рой ос. Пия развернулась и протянула вперед руки, чтобы защититься. Монахиня снова занесла над ней ремень.
— Прошу вас, сестра Эрнестина, — умоляла Пия, — простите! Это больше не повторится.
Монахиня нехотя опустила ремень.
— Смотрите у меня, мисс Ланге, — проворчала она. — Я наказала вас за ложь. Джиджи каждую ночь мочится в постель. Теперь скажите: вы усвоили урок?
Пия кивнула, от боли сжав зубы.
— Да, сестра Эрнестина, — удалось произнести ей.
— Отлично, — ответила та и убрала ремень под сутану. — Сейчас вам трудно в это поверить, но позже вы поблагодарите меня за строгость. Чем быстрее вы научитесь на своих ошибках, тем легче вам будет в жизни. — Она огляделась вокруг. — Правда, девочки?