— Там была… ну… птица, — лепетала она. — Птенец. Он застрял в окне, и я…
Мать Джо подняла костлявый палец.
— Замолчите! — рявкнула она так, что Пия вздрогнула. — Ни слова больше, мисс Ланге. — Она закрыла окно, потом сложила руки на груди, спрятав узловатые кисти в рукавах сутаны, и гневно воззрилась на Пию. — Сейчас я задам вам вопрос. И помните: Бог все слышит.
— Да, мать Джо.
— Вы принимали только что святое причастие?
— Да, мать Джо.
— И это значит, что сейчас внутри вас находятся кровь и тело Христово?
— Да, мать Джо.
— Знаете ли вы, что лжец приговаривается к вечному проклятию, и я имею право подвергнуть вас любому наказанию, которое сочту необходимым, чтобы убедиться, что вы не повторите своего греха?
— Да, мать Джо.
— Очень хорошо, мисс Ланге. Теперь немного подумайте и ответьте мне снова, что выделали, высунувшись из окна.
Пия уставилась в красный ковер на полу и закусила щеку изнутри.
— Так что же, мисс Ланге?
— Я пыталась сбежать, — ответила Пия.
— Почему вы собирались это сделать? Вам здесь не нравится? Мы плохо заботимся о вас, давая вам крышу над головой и пищу?
— Нет, мать Джо.
— Тогда почему же, скажите на милость, вы не пошли после окончания службы, как и положено, в отделение для младенцев? Почему пытались вылезти в окно?
— Потому что считаю, что мои братья еще живы. Разве сестра Агнес не говорила вам об этом?
Мать Джо нахмурилась.
— Говорила, — признала она и скептически взглянула на Пию: — Так вы что же, хотели сбежать на поиски братьев?
Пия кивнула.
— Да, мать Джо.
— Понятно. — Монахиня вздохнула и в раздумьях отвела взгляд, а потом заявила: — Полагаю, ваш отъезд отсюда можно устроить. Но только после того, как закончится эпидемия и город оправится от ее последствий.
Пия изумленно заморгала, не веря своим ушам.
— Правда? — спросила она. — Вы серьезно, мать Джо?
— Слова у меня не расходятся с делом, мисс Ланге.
На глаза девочки набежали слезы, и она чуть не вскрикнула. Наконец-то она будет свободна и отправится на поиски Олли и Макса!
— Спасибо, мать Джо! — Ей даже захотелось обнять монахиню.
— А пока, мисс Ланге, попытка к бегству и ложь настоятельнице должны быть наказаны. Приведите себя в порядок и следуйте за мной.
Пия спустилась следом за матерью Джо по крутой лестнице в подвал, ощущая странное сочетание дурного предчувствия и облегчения. Как ее накажут за попытку вылезти из окна? Заставят чистить картошку или мыть посуду? Скрести пол в столовой или стирать простыни? Или три раза огреют кожаным ремнем? Какую бы цену ни пришлось заплатить, Пия не жалела, что ее поймали, ведь в итоге мать Джо согласилась отпустить ее. Ее беспокоило только одно: что она будет делать и куда пойдет, после того как заглянет домой узнать, получил ли отец у нынешних жильцов ее записку, и попробует разузнать про судьбу Финна. Денег у нее не было. Семьи и дома тоже. Но освобождение из сиротского приюта — это уже первый шаг в поисках Олли и Макса.
Спустившись в подвал, мать Джо пересекла столовую и вошла в кухню — помещение с кирпичными стенами, похожее на печь и пахшее холодной землей, скисшим молоком и сырым луком. Две краснолицые монахини помешивали похлебку в огромных котлах, стоявших на угольной печи, третья нарезала на деревянном столе буханки хлеба невероятно длинным ножом. В углу три мальчика лет пяти-шести чистили горы картошки, по щиколотку утопая в очистках. Еще один мальчик разливал молоко в кружки, расставленные в ряд на скамье. Он поднял на Пию глаза и случайно пролил чуть-чуть мимо. Монахиня, нарезавшая хлеб, отчитала его за невнимательность и отвесила такую затрещину, что мальчонка подскочил. Из кухни мать Джо и Пия вышли в узкий коридор и проследовали мимо комнаты с грязным постельным бельем и пустыми корытами. Пия терялась в догадках, куда ее ведут, если не на кухню и не в прачечную.
— Извините, мать Джо, — сказала она. — Можно спросить, куда мы направляемся?
— Скоро увидите, — ответила монахиня. — Помните, мисс Ланге: терпение — это добродетель.
Она остановилась в конце прохода возле старинной деревянной двери с ржавыми петлями и железным засовом, достала из-под сутаны кольцо с ключами, отперла дверь и пропустила Пию в другой коридор, с булыжным полом и массивными арками. Вдоль стен располагались закрытые двери с квадратными окошками посередине. Здесь висел пещерный запах плесени и сырости, с неровного потолка свисала паутина. Казалось, подвал не использовался веками.