— Это Джозеф, — объяснила Бернис. — Его бросили на железнодорожной станции, совершенно голенького, не считая подгузника, и… — Она не успела закончить: миссис Уинстон шагнула к ней и протянула к ребенку руки.
— Можно? — спросила она.
— Конечно, — улыбнулась Бернис.
— Лучше не надо, дорогая, — предупредил жену мистер Уинстон.
Но супруга не обратила на него внимания и взяла запеленутого малыша на руки.
— О господи, — выдохнула она. — Только посмотрите на это совершенное создание. — Она осторожно отодвинула край одеяльца, чтобы получше рассмотреть мальчика. Он заморгал, разглядывая ее любопытными голубыми глазками и округлив розовый ротик. — Кто мог бросить невинное дитя?
— К сожалению, в таком большом городе детей оставляют довольно часто, — констатировала Бернис.
Миссис Уинстон ужаснулась:
— Немыслимо! И что с ними будет потом?
— Обычно их отправляют в приюты или богадельни, — объяснила Бернис, — но из-за эпидемии приюты чудовищно переполнены, поэтому в дополнение организованы дома временного содержания. Однако меня все равно часто спрашивают, не знаю ли я семьи, согласные взять на воспитание сироту или подкидыша. И как только я увидела маленького Джозефа, то сразу подумала о вас.
Мистер Уинстон раскрыл было рот, но Бернис не позволила ему ничего сказать.
— Я знаю, вы совсем недавно понесли ужасную потерю, но сразу видно: вы хорошие, честные люди и всем сердцем любили сына. Вы прекрасные родители. А таким крошкам, как Джозеф, гораздо лучше в любящей семье, чем в благотворительных учреждениях. Ему всего три месяца от роду, и в приюте он вряд ли протянет даже до годика.
Миссис Уинстон с полными слез глазами обернулась к мужу.
— Мы не можем отказаться от этого малыша, — заявила она. — Иначе я никогда себе не прошу.
На лице мистера Уинстона боролись эмоции — боль, растерянность, страх.
— Не знаю, дорогая, — пробормотал он. — Нам ничего о нем не известно. Вдруг у ребенка наследственные заболевания или он психически неполноценный? Я не хочу, чтобы ты снова страдала.
— Я всегда буду страдать, — возразила миссис Уинстон. — Ничто и никогда не залечит мое сердце. Но этому мальчику разбила сердце собственная мать.
— Клянусь могилой своего брата, у вас нет причин волноваться по поводу здоровья Джозефа, — заверила Бернис. — Его осмотрел доктор, и ребенок на удивление крепенький, учитывая невзгоды, выпавшие на его долю. — Она вынула из кармана сложенный листок бумаги и протянула мистеру Уинстону. — Вот это было приколото к одеялу.
В записке говорилось: «Пожалуста найдите моему Джозефу хороший дом. У меня ничего нет и я больше не могу его кормить. Он ни копризный и с хорошим опититом. Скажите ему што я его люблю и молюсь за него». Текст Бернис написала сама — левой рукой, чтобы почерк напоминал каракули слабоумной.
Мистер Уинстон взял записку и прочел ее вслух.
— Боже правый, — дрожащим голосом произнесла миссис Уинстон. — Бедняжка мать. — Она взглянула на Джозефа, которого уже тихонько покачивала на руках, словно родного сына. — И ты тоже бедняжка. Наверно, испугался. — Слеза с ее щеки упала прямо ему на личико, и женщина смахнула ее, печально улыбнувшись мужу: — Вот видишь? Мы нужны ему. А он нужен нам.
Мистер Уинстон протяжно вдохнул и ссутулился.
— Ты уверена, дорогая?
Она кивнула:
— Совершенно уверена. Ребенку нужна забота, а хлопоты отвлекут меня от нашей беды. Ведь если бы с нами что-то случилось, ты бы хотел, чтобы наш сын жил в любящей семье, а не в приюте, правда? Кроме того, ты только посмотри на него. — Она нежно погладила щечку малыша. — Он уже привык ко мне.
Мистер Уинстон наклонился ближе и с тревогой вгляделся в личико младенца.
— Есть только одно условие, — добавила Бернис.
— Какое? — насторожился мистер Уинстон.
— В обмен на ребенка приют просит внести пожертвования, покрывающие расходы на него до сегодняшнего дня. Эта сумма пойдет на содержание других подкидышей и сирот.
Глаза мистера Уинстона потемнели.
— Могли бы упомянуть об этом раньше.
— Вы правы, — согласилась Бернис, — но ваша жена так неожиданно забрала у меня Джозефа, что я поневоле залюбовалась внезапно возникшей между ними связью и просто забыла сообщить информацию. Примите мои извинения.
— Не важно, — заявила миссис Уинстон, — мы заплатим сколько надо.
— Дорогая, — недовольно протянул мистер Уинстон.
— Я не могу с ним расстаться, — сказала миссис Уинстон. — Тем более из-за денег.
Мистер Уинстон сурово взглянул на лжемедсестру: