Лу Инь знала, что рано или поздно старший Сима всё поймёт. Он был умным и неминуемо обо всём догадается. Именно поэтому она ничуть не удивилась, когда на выходе из комнаты после очередного болезненного сна её встретили его карие глаза.
Он смотрел на неё с жалостью, а не презрением, но, вероятно, только потому, что до сих пор не услышал её признания — после этого он её возненавидит.
— Лу Инь, — заговорил Сима приглушённым голосом. — Я знаю… что тогда случилось.
Она повесила голову.
— У тебя не было выбора.
— Был, — немедленно затараторила девушка. — Я знаю, что некоторые умирают после Клятвы Бесконечной Жертвы, но я знала, что выживу, я чувствовала, что мне хватит сил, и всё равно… Всё равно я убила её… нашу дочь, — сказала она ясным голосом, приподнимая на него свои голубые глаза.
…Можно представить себе трагичную историю, в которой нерождённая девочка пожертвовала жизнью, чтобы спасти свою мать, однако на самом деле всё было не так. На самом деле у Лу Инь тогда был выбор: принести в жертву собственные силы и талант (не жизнь, ибо она знала, что выживет после клятвы) или жизнь своей, Их дочери. И она выбрала. Она использовала её как живой щит, а затем ещё посмела заплакать.
Лу Инь боялась потерять своё дарование. Боялась вновь стать обычным человеком, непримечательной служанкой и, чтобы этого не допустить, она убила дочь старшего Сима — отдала её на заклание.
— Я не могу стать вашей женой после этого, старший Сима, — сказала Лу Инь, презирая себя за то, что в глазах у неё снова закипают слёзы…
…
…
Глава 7
Ложь
— Лу Инь… — Сима вздохнул и приблизился к ней. В этот момент Лу Инь хотела сказать, что прекрасно понимает, если он не хочет её больше видеть, но что она готова сделать всё в своих силах, чтобы остаться с ним хотя бы как простая служанка, как вдруг…
— Ты всё сделала правильно, Лу Инь! Только так мы можем её спасти, — сказал Сима серьёзным голосом и положил руки на её плечи.
Лу Инь вздрогнула, обращая на него растерянный взгляд.
— Ещё не всё потеряно. Мы можем спасти её… Мэй.
— Старший Сима?.. Н-но…
— Гинь рассказала мне о подобных случаях. Когда у сильных воинов рождаются дети, их души с самого начала намного сильнее, чем у простых людей. Поэтому, даже если такой ребёнок умирает до рождения, он умирает не до конца. Крупица его души остаётся связана с тобой… и с небесами, — рассказывал Сима, сложив руки за спиной и задумчиво шагая по комнате.
— Со временем она тоже исчезнет, но до этого момента у нас ещё есть немного времени. У нас… и у тебя. Если ты станешь достаточно сильной, ты можешь восстановить её душу. Ты можешь вернуть её, нашу дочь, к жизни.
Лу Инь растерянно открыла свои блестящие от слёз голубые глаза.
— Более того, если бы ты этого не сделала, если бы ты принесла в жертву собственные силы, она всё равно бы не смогла родиться. Простой человек не в состоянии подпитывать сильный плод, рождённый от союза воинов. Тогда бы девочка погибла. Окончательно, потому что мы не смогли бы вернуть её к жизни. Сейчас ещё не всё потеряно. Мы можем сделать это, Лу Инь. Вместе.
— Но… но ведь я сама выбрала.
— Лу Инь, ты уверена, что именно это руководило тогда твоим решением? Что ты понимала, что именно делаешь? — спросил Сима, смотря прямо на девушку.
Лу Инь опешила, растерялась и наконец заплакала. Сима нежно приобнял её дрожащее тело. Лу Инь плакала долгое время, разливая не только слёзы, но и чувство вины, которое всё это время кипящей сталью наполняло её сердце, пока совсем не потеряла силы. Тогда он взял её на руки, отнёс в спальню и положил на кровать, после чего поставил рядом железное ведёрко, в которое снова залил несколько эликсиров, чтобы в комнате было приятно и тепло, несмотря на ледяной ад, который разворачивался за окном.
Вернувшись в зал, он глубоко вздохнул, после чего сразу помрачнел и сел против камина.
— Ты уверен? — раздался за спиной голос Гинь.
— У меня не было выбора.
— Что ты будешь делать, когда она узнает правду? — спросила дракониха.
Сима молча взял кочергу, ворочая красные угольки.
Правду… Действительно, рано или поздно Лу Инь узнает о том, что вся его недавняя речь представляла собой одну большую ложь. Что даже простой человек может выносить сильного ребёнка и что вернуть его душу невозможно. Их дочь, Мэй, была мертва. Что случится, когда девушка поймёт, что надежда на искупление, которую он ей дал, была фальшивой?
— У меня не было выбора, — повторил Сима. — У нас нет времени, чтобы она сама с этим смирилась. Прямо сейчас она винит себя и держит свою культивацию запечатанной — считает это наказанием, наверное. Так мы никогда не доберёмся до Небесного истока. Это временная мера… но лучше неё у нас теперь нет, — сказал Сима немного взволнованным голосом, не уверенный, объясняет или оправдывает свой поступок.