Сперва можно было подумать, что в старике, который сразу после своего появления свалился на пол и стал неуверенно смотреть по сторонам, не было ничего общего с её отцом. Последний был могущественным Основателем, который бросил вызов своей дочери на глазах у всего региона. Однако это и правда был он, и его дряхлое, полумёртвое обличие было последствием тогдашней силы.
Изначально Цзянь был обычным драконом из отдалённого захолустья, непримечательным даже на фоне своих бездарных соплеменников. Если бы не рождение дочери и встреча с Гинь, едва ли он смог бы достичь даже стадии Дракона с Тысячью Чешуек. Но появление Канцлера Золотого Света всё изменило: она оставила ему крупицу эссенции Золотого Дракона, которая должна была пропитывать его на протяжении многих лет, поддерживая в нём жизненные силы.
Формально, то была плата за Нинь.
На самом же деле Гинь не хотела, чтобы её сестра лишилась своего родителя слишком рано, и пыталась таким образом немного продлить его жизнь.
Однако всё изменилось, когда Цзянь узнал о предательстве Гинь и о том, что виновной в её смерти называли его дочь. Он понимал, что сам уже никогда не сможет добиться справедливости для своего благодетеля, что Нинь уже была Основателем — факт, прежде служивший для него источником величайшей гордости, — и со временем пропасть между ними будет только расти.
Поэтому он пошёл на риск и через силу поглотил всю эссенцию Гинь. Его план сработал, он достиг стадии Основателя, но ценой собственного тела, которому не под силу было хранить в себе настолько могущественную родословную. Цзянь понимал, что так будет, но отступать не собирался. Новоявленная сила позволила ему заключить сделку с Правителем Махра, и вместе они придумали план убийства Нинь, который с треском провалился, когда дракониха оказалась невиновной.
Но пути назад уже не было, и спустя всего несколько недель с попытки убийства жизненные силы Цзяня стали таять прямо на глазах. Вероятно, он бы уже скончался, если бы Нинь не оставила его у себя во дворце и не поила его — иной раз через силу — драгоценными эликсирами, многие из которых Сима и Лу Инь нашли в гробнице Божественного императора.
Зачем она это делала? Просто потому, что он был её отцом? Или же таким образом она хотела ему отомстить, показать себя примерной дочерью, чтобы он горевал о своём поступке и проклинал его до самой смерти?
Теперь это было уже не важно.
В тот самый момент, когда взгляды отца и дочери встретились, когда в глазах старика промелькнула растерянность, раздался ХРУСТ, и его голова разлетелась на кровавые ошмётки.
Некоторые из них упали на бледное лицо Нинь, как если бы перед ней махнули кисточкой, пропитанной густой красной краской.
— Иногда внезапная смерть бывает даже более эффективной, нежели продолжительная пытка, — сказала Асура, приподнимая ногу, которой раздавила голову старика, и переступая кровавую лужу.
— Как сейчас, например. Ты меня проклинаешь? Или для этого мне сперва нужно подождать, чтобы затихла горечь и пробудилась ненависть? — спросила Асура, проводя своими острыми когтями по застывшему лицу Нинь, снимая с неё кровавые ошмётки и оставляя глубокие порезы.
— Я думаю о том, чтобы вырвать тебе твои глаза — чтобы его смерть была последним, что ты увидишь в этой жизни. Как ты на это смотришь? Отвечай, немедленно.
Нинь стиснула зубы. Затем приоткрыла и собиралась заговорить, заговорить с дрожью во всём теле, так что казалось, что впервые с начала пытки она перестанет просить прощение — к величайшему удовольствию Асуры, у которой наконец появится повод, чтобы убить её, — как вдруг лицо самой Асуры стремительно переменилось.
Она повернулась и посмотрела в темноту, которая простиралась между колоннами.
— У нас гости. Странно, — сказала она немного задумчивым голосом и махнула рукой. Мрак развеялся, и в зал хлынул свет ослепительного голубого небосвода. Не успела Нинь прийти в себя и понять, что происходит, как над городом раздался громогласный голос:
— Что ты делаешь, Асура⁈
Посреди неба над городом парила одинокая фигура. Она была совсем небольшой на фоне мегаполиса, но при этом её голос обладал невероятной силой.
Это был никто иной, как Первый канцлер, сильнейший воин Империи Мириада Облаков.
Асура появилась в сотне метров перед ним, разглядывая его задумчивым и отчасти подозрительным взглядом.
— Как ты смеешь пытать Правителя без позволения Божественного императора? Тебе велено немедленно явиться…
— Не знаю почему, но мне кажется, что ты ненастоящий, — неожиданно произнесла Асура.