И тут меня пронзила молния! Миллион разрядов неведомой энергии ударили разом! Вспышка! Свет начал рассеиваться, и я стал тонуть в пустоте — холодной, вязкой, давящей…
Расчётное время полного восстановления: 5 минут.
Меня окутала странная тьма. Дымная материя вилась вокруг, цеплялась за и металл, будто живая. Вспышки света, громовые удары гремели где-то вдали, отдаваясь в груди. И вдруг — яркий луч, пробивший эту мглу. Я пошёл к нему, чувствуя, как ноги вязнут в невидимой грязи, — чтобы вновь пережить тот день:
Нас осталось всего шестеро. Мы шагали через полуразрушенные дома на Невском, пробираясь сквозь обугленные остовы некогда жилых зданий. Тут всё было не так хреново, как на окраинах — старые дома, которым сотни лет, держались крепче, чем новомодные коробки, развалившиеся от первого же удара. Мне вручили лазерную винтовку — лёгкую, но с убойной отдачей — и пару крутых револьверов с инопланетной начинкой. Ладно, их я сам выбрал. Но сути это не меняло: мы решили завалиться в логово серых.
«На Восстания есть несколько входов в метро. Через вокзал, со стороны Галёры и через перекрёсток на другой стороне. Если тоннель на перекрёстке завален, то только там и можно пройти, — размышлял я, подкидывая на плече одну из частей „мегабластера“. Почему-то эту штуку так называл только я, остальные звали как-то сложно и не особо интересно, — Ну, сути не меняет. Эта махина по идее должна пробить путь, достаточно широкий даже для мехов».
Это был наш последний шанс восполнить силы. Савва — бугай с мозгами, которые до войны явно пылились без дела, — сумел взломать канал связи серых. Не знаю, где он раньше прятал этот талант, но теперь он был чёртовым гением! И мы узнали об этой базе. В центр уже давно никто не совался — всё, что можно было вынести, вынесли ещё в первые годы. Так что эти уродцы вряд ли ждали атаки в такой глубине.
— Сколько, говоришь? — спрашивал Федя, один из ребят Крис, у Саввы, нервно теребя ремень винтовки.
— Ну, ребята говорили про пять десятков… — пожал тот плечами. Война отбила у него любовь к каламбурам, но не привычку говорить всё с ленцой.
— Пятьдесят, значит… И мехи там?
— И мехи там, — кивнул Савва, поправляя очки, зрение он себе тоже попортил.
— Федя, прекращай, он уже несколько раз всё рассказывал! — бросила Крис, моя женщина с недавних пор. Её голос был резким, но в нём чувствовалась усталость.
— Просто странно это, вам не кажется? — не унимался он, щурясь на развалины впереди.
— А у нас есть варианты? — гаркнул Андрей, шедший, как всегда, впереди всех, сжимая в руках тяжёлый лазерный автомат.
— Вариантов не осталось, — отрезал я за всех. — Нам нужны люди, нам нужны запчасти для мехов. Если вы не заметили, с момента, как подбили мою «Стерву», у нас всё идёт хреново. Даже учитывая, что мы объединились.
— А может, хреново как раз потому, что…
Я не дал ему договорить. Быстрый джеб врезался в его нос с хрустом! Он опрокинулся на задницу, схватившись за нос, из которого хлынула кровь.
— Ещё раз вякнешь подобное во время задания — убью, — спокойно пообещал я, глядя сверху вниз. — Когда будем в безопасности, можешь задать все свои волнующие вопросы. — Я развернулся и пошёл дальше.
— Не стоило, Федя… — пожала плечами Крис, бросив на него сочувствующий взгляд.
Мы уже видели купол одного из входов в метро — чёрный, потрескавшийся, но всё ещё торчащий над землёй. Нужно было перебраться на ту сторону и спуститься вниз. Лучше бы сделать это раньше, через подземный переход, но вовремя заметили дроны-ищейки, кружащие неподалёку. Их тут было меньше, чем на окраинах, но всё равно хватало.
— Так, давайте по одному, — объяснял я, оглядывая отряд. — Первыми пойдут те, у кого части «бластера», ясно?
Все кивнули. Обсуждения были излишни — каждый знал своё дело.
— Хорошо, идём.
Прошли мы на удивление гладко. В последнее время у нас даже с тем, чтобы просто посрать, были проблемы, а тут — раз, и без единой проблемки. Остановились у входа в старый торговый центр — почти полностью сгоревший, с обвалившимися стенами и торчащими балками. Казалось, чихни — и эта хрень рухнет, как карточный домик.
— Отлично, ждём десять минут — изучаем периметр и дальше по одному ко входу. Распределяемся вдоль стен. Первыми заходят «лёгкие», носильщики следом.
— Окей, — кивнул Федя, потирая распухший нос, словно признавая мой авторитет.
— Брат, — позвал Андрей, отводя меня в сторону.
Мы отошли ближе к двери, и он протянул что-то в зажатом кулаке.
— Возьми, — попросил он, глядя мне в глаза.
Я протянул ладонь, и на неё лёг серебряный крестик.
— Андрей, ты же знаешь, что я думаю об этом, — проговорил я, хмуро глядя на вещицу.
Не то чтобы я раньше был набожным — я просто не задумывался. Покрестили, ну, праздники справим — всё как у всех. Но война выжгла последнюю веру, как напалм. В отличие от брата — в нём она, наоборот, окрепла, стала его якорем.
— И к тому же — он же твой, — добавил я, пытаясь вернуть крестик.
— Вань, я не прошу тебя поверить в него. Ты тот, кто ты есть, и с этим ничего не сделаешь. Но прими его, прошу, — в его голосе сквозила странная тревога, от которой у меня внутри что-то сжалось.
— Брат, всё нормально? — спросил я, всматриваясь в его лицо.
— Да, всё правда хорошо. Оденешь?
Я хотел отказаться. Странно же это всё. Зачем мне крест, если веры нет? Почему он снял его? К чему это? Но его взгляд — тяжёлый, почти умоляющий — не дал мне сказать «нет». Что-то в нём было такое… Я не смог отказать.
— Хорошо, — буркнул я, надевая крестик на шею.
— Эй… — тихо бросила Крис, напряжённо вслушиваясь. — Слышите?
Я быстро подошёл к ней, прислушался…
Бам… Бам… Бам… Бам…
— Атланты? — спросил я, чувствуя, как пальцы сами сжимаются на винтовке.
— Похоже на то, — сказал сбоку Витя. У него на них был особый нюх — об этом напоминала отсутствующая левая рука.
— Уходят на север…
— Там же «Львы» сейчас, — напомнила Крис, нахмурившись.
— Нет больше «Львов»… — грустно прошептал Савва, опустив голову.
Мы промолчали минуту. Сказать было нечего. Помочь им не могли. Даже предупредить
— Идёмте, — сказал я, — Если часть сил уходит на север, в тоннеле должно быть немного.
Мы двинулись к дверям в установленном порядке. Быстро вошли внутрь. На полу валялась разбитая плитка, искорёженный металл раскинулся вокруг вместе с обломками дверей и щепками. Без разговоров пошли дальше, шаги гулко отдавались в пустоте. Оказались у эскалаторов — большинство были разрушены, зияли чёрными провалами, как пасти чудовищ с зубами — ступенями.
— По одному, — сказал я, и мы спустились по единственному уцелевшему эскалатору, скрипящему под ногами.
Впереди проход был завален бетонными плитами и землёй, как и ожидалось. Мы начали устанавливать «бластер». Савва руководил процессом, ловко соединяя части, и вскоре он стоял собранным. Установка не выглядела впечатляющей — если не считать четырёх пятидесятикилограммовых батарей, заряда которых хватит лишь на один выстрел.