Интерлюдия. То, что осталось за кадром. Часть Первая
…Гневно топнув ногой, она развернулась чтоб уйти. Но Фриц не мог ей этого позволить. Не теперь. Он твёрдо решил бороться за своё счастье, а потому не имел никакого права даже на малейшее отступление.
Он схватил девушку за руку. А потом нагнулся к её уху и прошептал: "Эльфа! Я люблю тебя! По-настоящему!"
«Ооооо!»
Эльфриде повернулась к нему, намереваясь безусловно сказать нечто невероятно гадкое и язвительное, но случайно взглянула в его бездонные глаза. Её сердце пропустило удар. Это больше не были глаза того мальчишки-заики, которого она когда-то полюбила.
Фриц изменился — обветренные губы, что так норовили растянуться в зловещую волчью ухмылку; взъерошенные беспокойным ветром спутанные длинные волосы; и эти зелёные, кошачьи глаза, что ярко сияли подобно двум изумрудам. Что-то прекрасное и волнующее было в этом взгляде. Глубокое и в то же время до нельзя простое. Словно ночь и сияние звёзд…
«Ну, же давай…»
Внутри у Эльфриде что-то заклокотало и разорвалось. Ей ужасно захотелось, чтоб Фриц обнял её, стиснул в своих сильных, мокрых от морской воды руках и дал волю бушевавшей внутри них обоих страсти. Ей стало жарко и мокро. Почти непреодолимое желание охватило её. Сердце так и заколотилось в горле.
В мгновение ока девушка преодолела разделявшие их два шага и впилась в Фрица своими страстными, жаждущими любви губами.
«ДА! Да! Наконец-то!»
И в этот момент её привычный мир рухнул. Эльфриде казалось, словно из неё вынули душу и бросили в пасть дикому зверю, что только что избежал петли палача. И чем яростней терзали её дикие звериные лапы, тем слаще и ненасытней становилась эта боль.
«Как же это прекрасно!»
Забыв обо всём, она отдавалась во власть этого нечеловеческого первобытного инстинкта, полностью подчинившись его властной воле. Их языки сплелись в бешеном страстном танце, а пальцы ожесточённо мяли друг друга в самых непристойных местах.
На долю секунды они прервались — и тут же с удвоенной яростью обрушились друг на друга, забыв о времени и пространстве. Казалось, что они слились в одно целое, став одной пульсирующей живой плотью. И тогда из глубин их естества вырвался неудержимый поток наслаждения. Они погружались в него всё глубже и глубже, пока…
И именно в этот животрепещущий момент раздался грозный окрик:
— МИЛА! Тут осколки убрать надо!
От неожиданности девушка подпрыгнула, потеряла равновесие и низверглась с деревяного стула, на котором так самозабвенно качалась. Девятый же томик её любимого романа, выскочив из рук, совершил сальто мортале и улетел в неизвестном направлении.
«Вот ведь, на самом интересном месте!»
Хоть Миле и очень хотелось узнать, куда на этот раз дорога любви заведёт Фрица и Эльфриде, но ослушаться Дорана она никак не могла. Потирая свою ушибленную фрау, девушка поднялась с пола и как ни в чём не бывало прокричала в ответ:
— Уже иду!
Когда Доран думал о том, что всех работников, кроме Шефа, давно покинули силы, он здорово ошибся. Уж кого-кого, а Милаиды Пфайффер, это утверждение точно не касалось. Пожалуй, Мила была единственной из всех разнородных сотрудников бара Отто, которая могла бы трудиться день и ночь и при этом нисколечки не устать, продолжая и дальше радовать мир своим неиссякаемым, жизнерадостным настроем. Ни Доран, ни даже Шеф не могли соперничать с ней в этом плане. Но не обошлось здесь и без недостатков.
«Ах, надеюсь на этот раз их любящие сердца сошлись раз и навсегда и больше их ничто и никогда не разлучит. Вот и бы мне так…»
Поправив свой фартук и взяв метёлку с совочком, Мила незамедлительно направилась на зов своего старшего коллеги. Ммм, старшего коллеги…
Милаида уже не один раз думала над тем, как бы «сдружиться» с Дораном. Но сделать решительный шаг и наконец перевести отношения из дружески-рабочих во что-то большее, девушке мешала одна маленькая проблемка.
Хотя подобной проблемой страдала не только Мила, но и, буквально, каждая встреченная Дораном девушка. Никто не знал, было ли то врождённой особенностью или же какой-то чёрной магией, но факт остаётся фактом. Непримечательный с виду мужчина обладал поистине мистическим шармом, который наповал очаровывал всех женщин, не оставляя им не шанса на сопротивление любовным чарам.