Последние 13 лет Ромов служил в довольно крупном армейском штабе. К этому времени он накопил приличный опыт штабной работы. В малых штабах он занимался планированием боевой подготовки, составлял расписания занятий, графики нарядов, занимался другими бумагами.
Он всё время прослужил в ракетных войсках. В крупном штабе, да ещё в отделе, который являлся задающим генератором, мозгом штаба, задачи усложнялись, приобретали творческий характер. Здесь он занимался организацией боевой учёбы войск, боевого дежурства, разрабатывал замыслы и планы учений, тренировок, анализировал и писал большим начальникам тексты их выступлений на разборах итоговых проверок, учений, подведениях итогов и постановке задач. Он писал так же отчёты в вышестоящий штаб о результатах проверок, учений, тренировок. Вот здесь и требовались творчество, фантазия, выдумка. Так, текст для выступления перед офицерами проверяемых частей неизменно начинался словами «…добились определённых успехов, однако…» – на этом об успехах больше не говорилось ни слова, перечислялись одни недостатки, которые сводили на нет все эти определённые успехи. В выступлении перед подчинёнными надо было всех ругать, всячески доказывать, что никто ничего не делает, все даром едят казённый хлеб, надо было стращать, угрожать; писать в формате: «Матерь вашу, всех сгною!»
Вообще, в армии, на взгляд Ромова, сложилась какая-то порочная система управления, руководства, воспитания, взаимоотношений с подчинёнными частями. По содержанию техники, боевым вопросам – боевому дежурству, боевой подготовке, оперативной подготовке – претензий к войскам было мало. Основные претензии были по воинской дисциплине, по неуставным взаимоотношениям, дедовщине. Большой грех командиров и начальников состоял в сокрытии грубых нарушений воинской дисциплины. С этим боролись, выявляли такие нарушения, наказывали за это. Вызывала недоумение методика «воспитания» командиров, у которых дела шли плохо. Такого командира полка вызывали на заседание военного совета и устраивали ему большую взбучку с угрозами и унижениями. Считали, что кашу маслом не испортишь – битый командир будет злее, строже, ответственнее относиться к укреплению воинской дисциплины и порядка. Да и урок для других.
– Скажите, вы в состоянии командовать полком? – спрашивали его под конец. – Если через месяц положение не исправите – снимем.
Иногда заседание кончалось инфарктом. Ромов недоумевал – почему бы не разобраться по-деловому, указать командиру на недоработки, помочь ему, подсказать, посоветовать, не доводя его до инфаркта.
Так было везде в ракетных войсках.
Чашин был командиром полка ракет подвижных комплексов. Полк трудный – много техники, много людей; не сравнить со стационарными шахтными комплексами, которые никуда не перемещаются. Не всегда всё было гладко – офицеров не хватало, приходилось самому часто дежурить, другие вопросы упускались. Вызвали на военный совет, пропесочили.
– Если в кратчайшее время состояние не улучшится – снимем.
– Снимайте.
Сняли. Прислали с понижением – на подполковничью должность в оперативный отдел, где служил Ромов.
– Ребята, – сказал Чашин, прибыв в отдел, – я ничего не умею, с бумагами не работал, и не работать бы никогда. Но выбора у меня нет, поэтому помогите мне войти в курс дела.
Поучиться было у кого, да и Чашин был толковый, грамотный, опытный офицер; он сам быстро разобрался со штабной «кухней» и скоро уже работал, как все.
Для доклада в Москву о недостатках надо писать в стиле: «Ещё кто-то кое-где у нас порой…». Надо было писать: «…ещё имеются отдельные недостатки и недоработки», писать в обтекаемой форме, сглаживая острые углы, указывать такие недостатки, которые никого ни к чему не обязывают, типа: «ещё не до конца выполнены требования Главкома…» (их до конца никогда не выполнишь), или: «требует дальнейшего совершенствования…» (совершенствованию нет конца) и т. д.
За 13 лет Ромов отшлифовал такое мастерство – любой текст в любом формате, смотря куда писать, вверх или вниз. За пару ночей он мог написать это даже в стихах.
Были в жизни Ромова во время службы и плохие моменты, о которых ему не хотелось вспоминать, но которые всё-таки вспоминались. С горечью. Ему было стыдно до сих пор. Начальник штаба объединения, в котором последнее время служил Ромов, был человеком старой закваски, фронтовиком. Выражения он не подбирал и не стеснялся – крыл всех трёхэтажным. Раньше на начальном этапе становления ракетных войск он занимался строительством и обустройством частей, городков, технических позиций. В этом он преуспел, имел богатый опыт. И потом, спустя некоторое время, будучи уже генералом, начальником крупного штаба, он по инерции больше занимался строительными работами, чем организацией боевой учёбы, боевого дежурства, боевого управления. Этим занимался оперативный отдел. У него в приёмной через дверь только и слышно: «А вы посчитали, сколько нужно кирпича, цемента, песка?..»